Александр Олсуфьев - Эмигранты

– Если вы ищите мальчиков, то они вон за теми камнями. Они там на крабов охотятся.

Женька обернулась на голос. Произнёсший эту фразу мужчина сидел на песке рядом с их вещами, обхватив колени руками, он смотрел на Женьку, но под широким козырьком его яркой кепки и большими тёмными очками невозможно было разобрать черты лица незнакомца, однако, говорил он с сильным, жёстким акцентом, хотя и достаточно чисто и разборчиво, что выдавало в нём иностранца.

Вообще-то, трудно было ответить на вопрос: кто здесь выступал в роли большего иностранца, она или он, но в силу какой-то непонятной привычки всех, кто не говорил на её родном языке, Женька автоматически относила к широкой группе «иностранцев».

Судя по глубокому загару, это был не первый его день у моря, но Женька не помнила, чтобы замечала его присутствие на пляже когда либо. Однако для неё в этом не было ничего удивительного. Дело в том, что за долгие годы после развода она достаточно успешно выработала в себе привычку не обращать внимания на сладострастно безразличные взгляды мужчин и старалась не замечать их вообще, как представителей рода человеческого, ну, за исключением, каких-нибудь индивидуумов с очень яркой и броской внешностью, о которых, впрочем, очень быстро забывала, как только они исчезали из поля зрения. Что ж, в этом не было ничего удивительного – жизнь так складывалась, что времени на себя почти не оставалось. Приходилось много работать, чтобы удержаться на плаву и не просто прокормить Кольку, но и создать для него такие условия, при которых он не чувствовал бы себя обделённым.

Женька поблагодарила незнакомца, несколько удивлённая тем фактом, что кроме неё кто-то ещё знает о существовании Кольки, её сына, и к тому же осведомлён о том, что у него имеется приятель Густав, и ещё он знает, где эти дрянные мальчишки спрятались и что они там делают, и, наконец, этот русский язык с акцентом.

Женька обернулась и ещё раз взглянула на незнакомца. Широкие тёмные очки как маска срывали выражение глаз, смазывали впечатление, придавая лицу несколько бездушное выражение. Мужчина улыбнулся. Женька отвернулась и, проваливаясь в горячий песок, поспешила в указанном направлении, где за большими камнями действительно нашла и Кольку, и Густава. Работая изо всех сил палками, они пытались извлечь из щели обезумевшего от страха краба.

Растопырившись, упёршись всеми ногами и прикрываясь могучей клешнёй, как щитом, краб, несмотря на все усилия мальчишек, успешно держал оборону, забираясь всё дальше и дальше под камень.

– Так! Что вы здесь делаете? – строгим голосом спросила Женька. При её появлении Густав сразу же поднялся с земли, воспитание не позволяло сидеть скорчившись перед взрослым, и, пробормотав извинения, остался стоять, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и то и дело поглядывая на Кольку. Колька же подняв голову, мельком взглянул на мать и, сурово сжав губы, принялся ещё энергичнее шуровать палкой под камнем.

– Краба пытаемся поймать, а он забрался, гад, и вылезать не хочет, – процедил сквозь зубы Колька.

– Зачем он вам сдался?

– Нужен… – недовольно буркнул Колька.

– Нужен, нужен… Зачем нужен-то? – Женька присела и заглянула под камень.

– Густав бери палку и с той стороны подпихни его. А я с этой стороны выпихну его и тогда он наш, – командовал Колька. К Женькиному удивлению Густав, схватив палку, полез под камень и начал пропихивать её вперёд, бормоча что-то по-немецки, иногда срываясь на какие-то жёсткие фразы, которые, насколько Женька понимала, были ругательствами.

– Нет, нет, не туда. Я тебе говорю не туда! Вон оттуда, из той щели, – Колька продолжал раздавать указания. Густав, извиваясь, полез ещё дальше, забираясь ещё глубже под камень, так что снаружи остались торчать лишь розовые пятки, а из глубины отчётливо донеслось:

– Schwein! Schwein!

«Свинья!» – автоматически перевела Женька, вспоминая обрывки фраз из своей школьной программы.

– Какая же это свинья? Это краб! – возмутилась Женька. – Густав! Вылезай оттуда немедленно.

Испугавшись, что Густав, в охотничьем азарте забравшись так далеко, вдруг застрянет там или, что ещё хуже, камень подвинется и придавит мальчика, Женька решила остановить охоту.

– Густав, оставь краба в покое. Вылезай, пожалуйста.

И Густав, не знавший ни слова по-русски, но может за время общения с Колькой и был ознакомлен с некоторыми уличными выражениями, извиваясь, начал выбираться из щели.

– Ма! – Колька был возмущён таким бесцеремонным вмешательством. – Ма! Но нам же немного осталось. Мы бы его вытащили. Обязательно вытащили. Густав, лезь обратно!

Густав сидел на корточках, вопросительно поглядывая то на Женьку, то на Кольку.

– Нет! И никакого разговору быть не может! – строгим голосом сказала Женька. – Заканчивайте!

– Ну, Ма… – заныл Колька.

– Что Ма? Что Ма? Что ты замамкал? – Женька решительно перешла в наступление

– Во-первых, почему ушли с пляжа без спроса. Почему ты меня не предупредил и почему бросил все вещи. Я чуть с ума не сошла, разыскивая вас. А? Что молчишь? Хорошо, добрые люди подсказали, где вас искать. Во-вторых, мы сейчас собираемся и переправляемся на пароме на соседний остров. Погуляем там. Исследуем. Мне надоело тут валяться. Понял? Я так решила!

Колька, обиженно насупившись, смотрел себе под ноги, Густав стоял рядом и растерянно вертел в руках палку. Краб же, воспользовавшись замешательством в рядах нападающих, выскользнул из щели и перебирая ножками-палочками, прикрываясь угрожающе поднятыми клешнями, помчался к спасительному морю. Через мгновение он шлёпнулся в воду и был таков…

Мальчики проводили его долгим, не обещающим ничего хорошего при следующей встречи, взглядом.

– Ну, вот и всё, – констатировала Женька. – Пошли собираться.

По дороге обратно на пляж Женька краем уха слышала, как Колька заговорщицки прошептал Густаву:

– Ничего. Я знаю тут одно место, там должно быть полным полно крабов. Завтра мы поймаем одного и тогда на неё его посадим… То-то визгу будет!

А Густов энергично кивал головой, прихикивая и поддакивая:

– Ja. Ja. Das ist schon! Schon gut! (Да. Да. Это будет здорово! Очень даже здорово!)

«Не иначе как какую-нибудь пакость затеяли», – подумала Женька, но сразу же забыла об этом, весьма легкомысленно не придав словам мальчишек никакого значения.

Когда они вернулись к тому месту, где на песке лежали их вещи, Густав приблизился к незнакомцу и, говоря очень быстро, оборачиваясь и показывая всё время в сторону камней, принялся рассказывать про то, как они добывали краба. И каково же было Женькино удивление, когда к ним присоединился Колька. Подойдя к незнакомцу, он с важным видом, по– взрослому, пожал протянутую руку, что означало – они были знакомы. Но когда это произошло и при каких обстоятельствах – Женька сказать не могла. Упустила. Колька несколько секунд хранил молчание, а затем, перебив Густава, начал рассказывать свою версию происшедшего. Незнакомец спокойно сидел на песке, слушал замысловато переплетённую смесь из двух языков, иногда задавал вопросы, то на немецком, то на русском языке, выказывая тем самым живейший интерес. Получалось так, что он выступал в роли переводчика, хотя при разговоре Густава с Колькой переводчик не нужен был совсем – ребята каким-то таинственным образом понимали друг друга с полуслова.