Георгий Огарёв - 1000 притч

Озадаченные его странным поведением люди – миролюбивые путешественники – решили выяснить, чем они могли так напугать муллу и не нужна ли ему какая помощь. Найдя Насреддина, вытянувшимся во всю длину и застывшим в напряженном ожидании, они спросили:

– Уважаемый, что вы делаете в этой могиле? Здесь довольно сыро, вы можете простудиться! Мы видели, как вы убегали. Не можем ли мы чем-нибудь помочь?

Смекнув наконец, что произошло, Насреддин, однако, не растерялся.

– То, что вы можете задать вопрос, не означает, что на него есть прямой ответ, – сказал он. – Но если уж вам так надо знать, то я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня.

Было холодное утро. Дервиш Абу Шемал сидел возле своего дома, погруженный в раздумья.

Неожиданно к нему подошел нищий. Абу быстро встал и поспешил домой. Долго он искал, что бы подать ему, но не мог ничего найти. Тогда он взял из шкатулки жены золотой браслет и вручил его нищему.

Вскоре вернулась жена. Абу Шемал ей все рассказал.

– Как ты посмел отдать мое украшение нищему! – закричала она. – Ведь оно стоит сорок золотых монет! Немедленно беги и догони этого проходимца!

Дервиш на удивление жены, сразу же бросился в погоню. Догнав нищего, он сказал ему:

– Смотри, чтобы тебя никто не обманул. Этот браслет стоит целых сорок монет золотом!

Один человек пришел в дом Абу Умара, чтобы послушать его мудрое учение. В течение всей беседы учитель пристально смотрел в потолок. Создавалось впечатление, что его глаза неизлечимо больны.

– Абу Умар, почитается как пророк, почему же он не может излечится от косоглазия? – спросил человек.

– Глупец, – ответил ученик Абу Умара, – ты думаешь, что он косой? Нет! Он обращает свой взор к потустороннему миру!

В деревне, где жил Ходжа Насреддин, кипела работа. На месте сгоревшей прошлым вечером мечети возводилась новая. Десятки рабочих вывозили мусор на тачках. Но только один из них, Насреддин, тянул тачку позади себя, остальные толкали ее перед собой.

Стоявшие в стороне двое ученых долго искали объяснение этому факту.

– Наверное, мулла придерживается какой-то неизвестной нам философии. Скорее всего, в этом поведении скрыта глубокая научная проблема, – рассуждали они.

Не придя ни к какому выводу, они решили спросить об этом самого Насреддина.

Ходжа посмотрел на них сурово и ответил:

– Я просто не могу смотреть на весь этот хлам, поэтому тащу тележку сзади!

В открытом море потерпел крушение парусный корабль. Одному из пассажиров удалось ухватиться за толстое бревно, и он много часов носился по волнам. Неожиданно неизвестно откуда вынырнул второй пострадавший, обхватив другой конец бревна.

Первый начал громко всхлипывать.

– Почему ты плачешь? – спросил второй.

– Горе мне! – сказал первый. – Такой гость и угостить нечем!

Мор унес у крестьянина две овцы из четырех.

– Несладко тебе пришлось, – посочувствовал ему сосед.

– Отчего же? Сам Бог мне нынче брат – поделил со мной скотину пополам, – ответил неунывающий крестьянин.

Ходжа Насреддин оказался на собрании поэтов. Юноша, мнящий себя зрелым поэтом, сказал, закончив читать стихи:

– Ничего нет труднее, чем читать собственные стихи.

– Еще труднее их слушать, – возразил Насреддин.

Приболевший сосед жаловался Насреддину:

– Один лекарь запретил мне есть мясо, другой мучное, третий овощи. Я просто не знаю, что мне есть.

– Я рекомендую не употреблять также и молочные продукты, – добавил Насреддин.

Как-то на базаре Насреддин рассказывал такую историю:

– Однажды принцу, при дворе которого я находился, привели великолепную лошадь. Никто не мог оседлать ее – это был слишком ретивый конь, жаркий, необузданный. И вот, в пылу гордости и рыцарской отваги я вскричал: «Нет, никто из вас не осмелится проехать на этом превосходном коне! Никто из вас не сможет даже мгновение удержаться на нем!» И я выскочил вперед.

– И что же случилось дальше? – спросили заинтригованные слушатели.

– Я тоже не смог удержаться на нем, – ответил мулла.

Возвращаясь в одно чудесное утро домой, Насреддин подумал, что не плохо было бы сократить путь и пройти напрямик, через лес.

– Почему, – спрашивал он себя, – я должен непременно тащиться по пыльной дороге, когда я могу общаться с природой, слушать птиц и любоваться цветами? Да и денек нынче выдался – всем дням день. День для великих начинаний!

Рассуждая так, Насреддин углубился в зеленые ароматные кущи. Однако не успел он пройти и четверти мили, как неожиданно свалился в яму. Немного успокоившись и поудобнее расположившись, он принялся размышлять опять:

– А вообще, не такой уж это и счастливый день. Хорош же он лишь потому, что я решил сократить путь и пошел этой дорогой. Ведь если подобные вещи могут случиться в таком прекрасном окружении, как здесь, то страшно вообразить, что могло бы произойти на той отвратительной дороге!

Цзы Юэ чрезвычайно дорожил своим богатством, а Жуань Фу больше всего на свете любил свои деревянные сандалии. Оба сами вели хозяйство и превосходно управлялись со всеми своими делами. Так что понять, кто из них лучший хозяин, было очень трудно.

Однажды кто-то пришел к Цзы Юэ в гости и застал того за уборкой вещей. Не ожидавший гостя хозяин не успел убрать еще две корзины с вещами; он второпях спрятал их за спину и так стоял, сконфуженный и недовольный.

В другой раз с таким же неожиданным визитом кто-то пришел к Жуань Фу. Хозяин в это время как раз промасливал у огня свои сандалии. И при этом говорил:

– Даже и не знаю, сколько пар сандалий придется износить за целую жизнь!

И вид у него был такой безмятежно счастливый.

Так люди поняли, кто мудрее: Цзу Юэ или Жуань Фу.

Однажды Юй Лян нанес визит Чжоу И. Чжоу спросил гостя:

– Чему вы, уважаемый, так радуетесь, что вдруг настолько растолстели?

– А чему вы, уважаемый, так печалитесь, что вдруг чрезвычайно похудели? – парировал Юй Лян.

– Да ни о чем я не печалюсь, – ответил Чжоу И. – Просто чистота и пустота во мне растут день ото дня, а все грязное и лишнее ежедневно убывает.

– Да и я ничему особенно не радуюсь, – не сдавался Юй Лян. – Просто полнота жизни и уверенность в своих силах во мне растут день ото дня, а все жалкое и немощное ежедневно убывает.