Мануил Семенов - Хлеб сатирика

Мама пришла домой сердитая и сказала, что с этими ребятами нет сладу.

— Хоть бы один отец пришел в школу и посмотрел, какие номера выкидывают их сыновья!

Папа ответил, что дело совсем не в отцах.

— Просто у вас нет правильного подхода к детям, поэтому они и не слушаются, — сказал папа.

Потом он сказал, что целиком согласен с оценкой работы родительского комитета, которую дали сегодня на собрании.

— А ты откуда знаешь, что нас критиковали? — спросила мама.

— Здравствуйте! — сердито сказал папа. — Я хоть и опоздал немного, но зато сидел на собрании до конца. Даже в прениях выступил и высказал очень ценные мысли о воспитании в школе и семье.

— А почему же я тебя не видела?

— Не знаю, почему. Собственно говоря, я тебя тоже не видел там… Где ты была?

Они стали спорить и выяснили, что папа по ошибке попал в тридцать третью железнодорожную школу, она с нашей рядом, только на другой стороне улицы.

Мама стала так сильно смеяться, что проснулась Наташка. А папа рассердился и сказал, что вот теперь-то он уж не будет таким дураком, его и калачом в школу не заманишь.

За ужином был такой разговор.

— Сеня, когда ты займешься серьезно сыном?

— А что такое? — спросил папа и отложил газету.

— Я тысячу раз ему говорила, чтобы он никуда не заходил после уроков. А сегодня он опять отличился, ходил целый час по магазинам.

Я думал, что папа будет ругаться, и стал оправдываться, что только на минутку забежал в «Союзпечать» посмотреть, нет ли альбомов для марок.

— Только-то и всего? — спросил папа. — Не понимаю, из-за чего ты поднимаешь шум. Купи ему альбом, и дело с концом.

И опять взял в руки газету.

Мама ушла в другую комнату и стала плакать. Сквозь слезы мама говорила, что, как только я не прихожу вовремя из школы, она переживает, как бы ребенок не попал под машину. Но, оказывается, до этого никому нет дела, потому что отец не хочет заниматься воспитанием своих детей.

По вечерам мама всегда проверяет, как я выполнил домашние задания. Она требует, чтобы я все заучил, как написано в учебнике. Но один раз мама была занята и попросила папу проверить мои уроки. Я рассказал о событиях после Отечественной войны 1812 года точно, как в учебнике:

— «Чтобы бороться с революцией в Европе, русский царь, прусский король и австрийский император заключили между собой реакционный Священный союз…»

— Хорошо, хорошо, — остановил меня папа, — зазубрил ты изрядно. Но скажи мне, что означает слово «реакционный»?

Я не знал этого слова и молчал. Тогда папа объяснил мне и сказал, что не надо заучивать механически.

Когда на уроке Нина Павловна спросила, кто знает, что означает слово «реакционный», то поднял руку только один я. Нина Павловна велела мне рассказать. Потом она спросила, кто мне объяснил.

Я сказал:

— Папа, когда проверял мои уроки.

— А папа всегда у тебя проверяет уроки?

Мне почему-то очень хотелось сказать: «Всегда», — но потом я вспомнил, что пионер должен говорить только правду, и ничего не ответил.

Сегодня у папы день подготовки к вечернему университету, в котором занятия почему-то проводятся по воскресеньям утром. И папа как вернулся с завода, так и сел за книги. Я зашел к нему один раз, хотел что-то спросить, но он только махнул рукой и сказал:

— К маме, к маме иди, я занят.

Сегодня утром я гулял во дворе. А потом, когда папа вернулся с лекции, пришли гости. Мы с Наташкой пили фруктовую воду и ели копченую колбасу.

Гости были очень долго. Сначала смотрели по телевизору «Идеального мужа», потом играли в карты.

Все письменные задания по русскому языку и арифметике я сделал еще вчера, а вот географию прочесть не успел.

Когда я ложился спать, мама спросила:

— Вовка, а ты выучил уроки?

Но тут вступился папа:

— Можешь ты ему хоть один раз в неделю не напоминать об уроках? Сегодня же воскресенье!

Странный человек — этот папа. Конечно, сегодня воскресенье, но завтра-то понедельник. И потом у папы нет на заводе Нины Павловны, а у меня есть!

Я думаю, что надо бы и у папы на работе завести такую классную руководительницу, как наша Нина Павловна. И, может быть, не только у моего папы на заводе, а и у других пап. Чтобы она их почаще спрашивала:

— В прошлый раз, товарищи папы, я задала вам задачу заняться воспитанием своих детей. Кто решил задачу? Поднимите руку!

Дядя Вася решил строить дачу.

— Разве это порядок, — сказал он, — мотаться каждую весну по всяким Малаховкам и падать в ноги каждой молочнице, чтобы она на лето чердак сдала? То ли дело свой угол. Хочешь живи, хочешь нет — никто тебе слова не скажет. Вот получу участок и начну строиться!

Разговор этот происходил у нас за столом, когда по случаю Наташкиных именин ели пирог с визигой и осетриной.

Елена Казимировна, жена дяди Васи, отрезала большой кусок пирога, положила мужу на тарелку и промолвила:

— Закусывал бы ты, Вася, лучше, а то несешь всякую эресь!

Тетя Лена многие слова произносила на свой манер.

— Получу участок и начну строиться, — принимаясь за пирог, упрямо повторил дядя Вася. — И никакой ереси, все очень естественно..

Папа не раз говорил мне: если во что-нибудь сильно поверишь, то это обязательно сбудется… Видимо, дядя Вася так сильно поверил в свой дачный участок, что не сбыться это просто не могло. Буквально через месяц после разговора за пирогом его вызвали в заводской комитет.

— Присаживайся, Малемин, дело к тебе есть. Слышали мы, что строиться хочешь. Так вот, участок один свободный имеется: главбух отказался. У него какие-то нелады по линии тещи. А мы знаем, что ты человек трезвый, тещи не имеешь… Одним словом, поезжай в Дурылино, оформляй документы.

Когда дядя Вася рассказал об этом папе, тот предупредил:

— Смотри, Вася, наплачешься ты с этим оформлением!

Признаться, я не очень понял папу. Вообще слово «оформить» всегда казалось мне загадочным. Папа часто говорил: «Сегодня оформлял заготовки для механического, устал как черт!» Мама рассказывала: «Опять у меня Наташку на прививки не оформили. Придется жаловаться школьному врачу». А когда мы были однажды на праздниках в ресторане, то папин знакомый сказал официанту: «Оформите нам, пожалуйста, селедочку натуральную». Оказывается, оформлять можно все: и заготовки, и Наташку, и селедку. Но вот слезы? При чем они здесь?

Конечно, дядя Вася и не собирался нюни распускать, когда первый раз поехал в Дурылино. Он даже песенку веселую напевал, и так, насвистывая, явился в коммунальный отдел.

— Гражданин, что вы делаете? — остановила его сидевшая за пишущей машинкой девушка. — Свистеть даже в церкви не разрешается, а здесь все-таки государственное учреждение! И вообще сегодня у нас семинар по противоэрозийной защите, приема нет. Приезжайте завтра.