Анатолий Софронов - Судьба-индейка

Адамчик. Позовете, ручаюсь.

Даша. Мало того, что вы легкомысленный, вы еще и нахальный.

Адамчик. Нахалам легче живется.

Даша. А вы хотите легкой жизни?

Адамчик. А кто же хочет тяжелой?

Даша. Но, по-моему, вы числитесь в ряду передовых людей совхоза.

Адамчик. Числюсь. По ошибке.

Даша. По чьей ошибке?

Адамчик. По своей. Все время увлекаюсь высокими показателями.

Даша. Вы честолюбивы!

Адамчик. Ужасно. Второго такого на свете нет!

Даша. Почему вы никогда не говорите серьезно?

Адамчик. Не умею.

Даша. В этом, пожалуй, самый большой ваш недостаток.

Адамчик. Это еще мелочь по сравнению с другими моими вопиющими недостатками.

Даша. Да ну вас!

Адамчик. Между прочим, сегодня я как раз имел намерение объясниться с вами серьезно, Даша.

Даша. Но вы же не умеете.

Адамчик. Если дадите разрешение — испытаю себя.

Даша. А по какому вопросу?

Адамчик. Вопрос, промежду прочим, чрезвычайно серьезный. Его не следует недооценивать и спускать на тормозах.

Даша. Вы, Семен, обыкновенная балаболка.

Адамчик. Я это давно знаю, но, между прочим, Даша, несмотря на то, что я обыкновенная балаболка, я необыкновенно страстно полюбил вас.

Даша смеется.

(Озадачен.) Што вы?

Даша смеется.

Я могу и обидеться.

Даша. Сенечка, вы же никогда не говорите серьезно.

Адамчик. Говорю. Сейчас говорю серьезно.

Даша. А я не верю.

Адамчик. Дашенька, вы, если можно сказать, совершенство. В вас все гармонично: и внешность и прочее.

Даша. Ничего гармоничного у меня нет.

Адамчик. Есть!

Даша. Нет!

Адамчик. Мне со стороны виднее!

Даша. Сеня! Вы знаете, что сказал Стендаль по этому вопросу?

Адамчик. Не знаю и знать не хочу никакого Стендаля!

Даша. Он сказал: «Нам доставляет удовольствие украшать тысячью совершенств женщину, в любви которой мы уверены; мы с бесконечной радостью перебираем подробности нашего блаженства. Это сводится к тому, что мы преувеличиваем великолепное достояние, которое упало нам с неба, которого мы еще не знаем и в обладании которым мы уверены».

Адамчик. Товарищ Стендаль допустил ряд неточностей. Во-первых, я ни в чем не уверен. Во-вторых, никаких подробностей блаженства я не знаю.

Даша. А великолепное достояние, которое упало с неба?

Адамчик. Вот тут товарищ Стендаль не ошибся. Именно с неба, Дашенька.

Даша. За что меня любить?

Адамчик. Молчи, Даша, молчи! (Поет, аккомпанируя на гитаре.)

Вот! (Танцует с Дашей.)

Из дома выходят Горлышкин и Лиза. Они молча смотрят на танцующих. Адамчик и Даша останавливаются.

Даша (пошатываясь) . Сенечка, это опасно.

Адамчик. Эх, что он понимает, ваш Стендаль?!

Лиза. Невозможно одновременно слушать беседы о самоклеве свеклы и романсы о любви!

Горлышкин. Решили устроить перерыв. Размяться немного на свежем воздухе.

Даша. А вы знаете, что сказал Стендаль про свежий воздух?

Горлышкин. Знаю.

Даша. Стендаль по данному вопросу ничего не говорил. Его интересовали только любовные темы.

Лиза. Я вижу, тебя, кроме любовных тем, тоже ничего не интересует.

Адамчик. У Даши наметились идейки насчет индейки.

Даша. Сеня, я готова выслушать все ваши рассказы о кормах. Идемте к нам. (Направляется к калитке.)

Адамчик. Опасное мероприятие. Я так подозреваю: дед Спиридон сидит с бабкой за столом и согревается от прохладной ночи. Я не хочу отрывать его от любимого занятия.

Даша. Тем более что сами не ручаетесь за себя.

Адамчик. Известно же, что половину своей жизни провел я в вытрезвителях. Идемте, Даша, пока Ангелины на горизонте не видно. (Поднимается на веранду.)

Даша (серьезно) . На чем мы остановились?

Адамчик. Мы еще ни на чем не остановились.

Уходят.

Лиза. Я все время испытываю чувство неудобства за Дашу.

Горлышкин. Не серчайте на нее, Лиза. Она девушка веселая, общительная. Людям нравится. А люди любят простых товарищей, которые и пошутить могут и дело знают. Вот возьмите Ангелину Ивановну. Она совсем простой человек... Известный, конечно...

Лиза. Еще бы! Ей императоры письма пишут.

Горлышкин. Императоры тоже чудаки бывают. Но, конечно, не без приятства получить письмо от императора. Все ж останется реликвия. Когда трудящийся народ Японии его снимет, вспомнить можно — любил император японский индюшек ставропольских... Императоров ценить надо, их мало осталось.

Лиза. А за что вам нравится Ангелина Ивановна?

Горлышкин. В каком смысле, Лиза?

Лиза. Вы жениться собираетесь...

Горлышкин. С чего вы взяли?

Лиза. Вы любите ее?

Горлышкин. Вы как-то прямолинейно ставите вопрос. Данный момент сложный и требует глубокого анализа...

Лиза. Егор Архипович, я ж так, в порядке отвлечения. Я вам очень благодарна. Вы дали мне бесконечное количество знаний в составлении рациона кормов для бронзовых индеек.

Горлышкин. Зачем же переводить вопросы глубоко человечные на индюшачьи? Так же можно и обидеть некоторых людей, которые несколько отличаются от сорока тысяч индеек, расположенных на территории нашего родного краснознаменного совхоза.

Лиза. Не обижайтесь, Егор Архипович. Я не хотела вас чем-нибудь обидеть. Вы прекрасный человек. Откровенно вам скажу: если б я вдруг стала мечтать о замужестве, то лучшего человека, чем вы, у которого был бы ваш внешний вид и такой благородный характер в сочетании с удивительной преданностью делу, которому вы посвящаете свою жизнь...

Горлышкин. Я не собираюсь всю жизнь составлять рацион для индюков.

Лиза. Я понимаю, вы будете искать, идти дальше. Жизнь будет ставить перед вами барьеры, препятствия. Вы будете их преодолевать. Так вот, лучшего человека... не вас лично... но подобного вам... я бы не желала.