Зальция Ландман - Еврейское остроумие

— Тут есть небольшая хитрость. На самом деле стихи говорит не попугай, а собака: она у меня чревовещательница.

Вариант.

— Я не могу включить ваш номер в программу, — говорит директор. — Попугай слишком похож на еврея.

В кафе входит некто, хватает пустую рюмку и съедает ее, потом проходит по стене, идет вдоль потолка, спускается по другой стене и молча выходит на улицу.

Один из посетителей ужасно удивлен и никак не может прийти в себя. Другой его успокаивает:

— Да бросьте, я его знаю, он всегда так: приходит и уходит, не здороваясь и не прощаясь!

У портного.

— Я собираюсь жениться. Сшейте мне красивый костюм, чтобы люди надо мной не смеялись.

— Не бойтесь, — отвечает портной, — над моей работой еще никто не смеялся. Все плакали!

В цирке выступает лилипут. Кон, взволнованно:

— Ицик, посмотри, какой он маленький!

— Подумаешь, — говорит Ицик, — я видел карликов и повыше!

Цирк в Израиле. Артист нагромождает один на другой столы и стулья, влезает на самый верх, становится на голову и начинает играть на скрипке.

Борух тихонько говорит своей жене:

— Далеко не Хейфец!

Варьете в Вене. Знаменитый Растелли жонглирует пятью мячами, ногой крутит обруч и одновременно держит на кончике носа биллиардный кий с шариком на остром конце.

Генрихсон, восхищенно:

— Фантастика!

Кон, пренебрежительно

— А, это он в книжках вычитал!

Этот анекдот возник во время преследований коммунистов в Америке.

Шмуль приходит в кафе с большой коробкой.

— Что это ты принес? — спрашивает его приятель.

— Хочешь посмотреть? — вопросом на вопрос отвечает Шмуль и открывает коробку. В ней белые мыши, которые играют на разных музыкальных инструментах. Один из гостей смотрит на них завороженно и спрашивает:

— Можно купить?

— Да, за тысячу франков.

Господин тут же расплачивается и счастливый уходит с коробкой.

— Ну ты и шлемиль! — говорит приятель. — С таким оркестром я бы на твоем месте поехал в Америку и зарабатывал каждый вечер по тысяче франков!

— Легко сказать, — возражает Шмуль. — Понимаешь, две скрипачки — коммунистки, их в Америку не пустят!

— Из-за собаки у меня в лавке творится черт знает что! Сначала она покусала продавца по фамилии Кац (на идише — " кошка"), и в конце концов пришлось Каца уволить. Нового продавца зовут Экштейн (на идише — " угол дома, забора") — так стало еще хуже!

Некоторые послебиблейские еврейские тексты содержат мысль о переселении душ.

Бедный разносчик рассказывает жене:

— Когда я пришел в поместье, на меня бросился бык. К счастью, его прогнала свора грязных бродячих собак.

Жена, растроганная до глубины души:

— Эти собаки, я уверена, были нашими покойными предками!

Давид Блох возвращается домой с горного курорта и радостно рассказывает:

— Рядом с отелем был такой миленький фуникулерчик! При спуске он все время позванивал: Довидл-Довидл-Довидл, а при подъеме поскрипывал: Блох-Блох-Блох!

— Сын мой, запомни: все, что встречается редко, стоит дорого. Хорошая лошадь попадается редко, потому она и стоит дорого!

— Но, тате (папа), хорошая лошадь, которая стоит дешево, попадается еще реже!

Блау и Вайс поссорились. Блау с улицы видит Вайса,

стоящего у окна, и кричит ему:

— Вайс, если бы я был так красив, как ты, я бы лучше

выставил в окно свой зад!

— А я так и сделал, — отвечает Вайс, — но люди сказали: "Добрый день, господин Блау!"

На перроне какой-то еврей кричит:

— Рубинштейн, Рубинштейн!

Другой еврей высовывается из окна купе. Тот, что на перроне, отвешивает ему пощечину и уходит.

Все смеются, особенно сильно хохочет тот, кого побили.

— Послушай, — недоуменно говорит один из пассажиров, — мы смеемся над тобой. А над чем смеешься ты?

— Ха-ха-ха! — отвечает тот. — Я ведь не Рубинштейн!

На улице один еврей отвешивает пощечину другому, потом застывает на месте и говорит:

— Ой, простите, пожалуйста, я принял вас за Янкеля!

— Ну, а если бы я был Янкель — тогда можно?

— Только не надо жалеть Янкеля!

Вариант.

— А вам какое дело до Янкеля?

— Привет, Орнштейн!

— Я вовсе не Орнштейн.

— Господи Боже, как человек может измениться! Фигура другая, цвет волос другой, нос — тоже, так мало того — еще и фамилию сменил!

— Привет, Хаим! — дружелюбно кричит еврей и хлопает по плечу человека, идущего по улице перед ним.

— Ой, откуда вы меня знаете? Только меня зовут вовсе не Хаим.

Один еврей останавливает другого на улице:

— Когда я увидел вас издали, мне показалось, что я вас узнал. Потом, когда вы подошли ближе, мне почудилось, что это не вы, а ваш брат-близнец. Потом я понял, что это все же вы. Но теперь, когда мы стоим лицом к лицу, я вижу: это не вы и не ваш брат.

Рот жалуется судье, что Кан угрожает набить ему морду.

Судья:

— У вас есть свидетели?

— А зачем? Я ему и так поверил!

— Вчера у меня был Мендель. Он хотел меня побить.

— Откуда ты знаешь, что он этого хотел?

— Ну, если бы не хотел, то и не побил бы.

— Спорим, что я пну ногой в зад вон того господина, который завязывает шнурки на ботинке?

— А он влепит тебе пощечину.

— Не влепит. Потому что я ему скажу: "Пардон, я принял вас за Леви!"

Сказано — сделано. Тот господин оборачивается и с размаху бьет нахала по морде.

— Так почему же вы не сказали ему: "Я принял вас за Леви"?

— Потому что это и в самом деле был Леви!

Вокзал в Лемберге (ныне Львов). Еврейка спрашивает у еврея:

— Когда последний поезд на Перемышль?

— Последний поезд? До этого, мадам, вы не доживете!

Блау и Грюн, охваченные альпинистским азартом, поднимаются по горному склону. Внезапно они срываются вниз, страховочный трос зацепляется за выступ скалы, и они повисают в воздухе. Появляется вертолет спасательной службы, и пилот кричит

— Это Красный Крест, служба горноспасателей!

Оба одновременно кричат в ответ:

— Мы уже сделали пожертвования!

Какой-то еврей маленького роста каждый день приходит в сигарную лавку, чтобы там зажечь свою сигару от газовой горелки. Владельцу лавки это надоело, и однажды он спрашивает:

— Собственно говоря, кто вы такой?

Тот искренне изумлен:

— Разве вы меня не знаете? Ведь я тот самый низенький еврей, который приходит к вам каждый день, чтобы зажечь сигару!

Люди в вагоне томятся от скуки.

— Давайте разгадывать загадки, — предлагает один. — Вот, например: что такое — начинается на "о", черное и есть у каждого?

Никто не знает.

— Но это же одна пара сапог!

Все смеются.

— А это что такое — начинается на "д", тоже черное и есть не у каждого?

Опять никто не догадывается.

— Ну, это же две пары сапог… А что такое — красного цвета, висит на дереве и…