Алексей Шубин - Жили по соседству

Бежать из клуба? Но что тогда подумает о нем Назаров, как встретятся они в цехе? Нет, бежать невозможно!.. Но что объяснить тогда ожидающему наверху инженеру? Что он не нашел девушки, что она ушла?..

Куликовский помчался наверх, но, поднявшись по лестнице, остолбенел от ужаса: к инженеру Назарову решительно направлялась Доротея Георгиевна Уткина. Да, не кто иной, а Доротея Георгиевна Уткина, одетая в чесучовое платье с красной отделкой! Худшего издевательства нельзя было выдумать!

Куликовский опрометью слетел вниз и, несмотря на дождь, выскочил на улицу.

Хотя последующий разговор озадаченного инженера Назарова с Доротеей Георгиевной Уткиной имеет самое отдаленное отношение к так называемому стержневому сюжету повести (кто только таких слов навыдумывал!), автору очень хочется рассказать и о нем.

Прежде всего необходимо объяснить, как произошло такое, на первый взгляд, невероятное стечение обстоятельств. Уверяю тебя, товарищ читатель, что никакой натяжки (это слово тоже критики выдумали!) здесь нет. Если ты был достаточно внимателен, то, конечно, запомнил, что Доротея Георгиевна была особой на редкость общительной и почитала за добрых знакомых всех клиентов парикмахерской. Отчего же ей было не подойти к инженеру Назарову? С платьем и того проще: еще в первой главе писалось, что Доротея Георгиевна частенько копировала костюмы Лилиан...

- Ужасно кошмарная погода! - сказала Доротея Георгиевна, грациозно обмахиваясь платком. - Определенно с климатом что-то происходит: в нем стало очень много электричества.

- Да, электричества многовато! - согласился Назаров, на всякий случай отодвигаясь от развевающегося платка.

- Здесь еще ничего, но в парикмахерской - кошмар! - продолжала Доротея Георгиевна. - И, представьте, какой ужас: у меня перестал вертеться вентилятор! Сижу и чувствую, что обмираю, халат под мышками совершенно мокрый... За сегодняшний день я по-теряла ведро пота.

Инженер Назаров выразил Доротее Георгиевне соболезнование по поводу столь тяжелой потери.

- И все-таки я чувствую, что погибну от электричества! - продолжала Доротея Георгиевна. - В меня ударит какая-нибудь молния. Я хотела бы умереть так!

- Это редко кому удается, - усомнился Назаров

- Красивая, моментальная смерть! Я помню, когда здесь была Церковная, однажды убило корову.

- Гм... Это было красиво?.. Кстати, что это за запах? Вопрос Назарова прозвучал тревожно. И не без основания.

- Запах? Это аромат духов "Букет Доротеи Уткиной", - с интригующим кокетством сообщила Доротея Георгиевна.

- Как?

- Меня зовут Доротеей Уткиной...

- Тогда понятно! Могу вас поздравить, вы изобрели парфюмерный феномен.

- Ах, как вы хорошо определили! Каждый раз, когда я делаю маникюр нашим мастерицам (я делаю его бесплатно), они отливают мне в бутылку одеколона. Одна - "сирени", другая - "гвоздики", третья - "ландыша", вот и получается феноменал!

- Я назвал бы эти духи "Тайна Доротеи".

- Вы ужасный шутник! Я прекрасно понимаю, на что вы намекаете...

В эту критическую для инженера Назарова минуту громкий звонок пригласил зрителей на очередной киносеанс, и Доротея Георгиевна исчезла, оставив после себя феноменальный аромат.

В фойе было безлюдно, когда мимо Физкультурника и Физкультурницы прошли два весьма ответственных работника. Около самых статуй они задержались для короткого, но важного разговора.

- А с тем дело как?

- С излишками в ларьке? К сожалению, подтверждается. Прокуратура начинает следствие... Нить ведет к "Плюшевой игрушке"...

Вот и все интересное, что услышали в течение вечера Физкультурник и Физкультурница. Правда, им довелось кроме того, стать свидетелями четырех объяснений в любви и одной сцены ревности, но это давно уже перестало их удивлять.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Какой бывает дружба?

1.

Целую неделю перед зданием Дворца культуры красуется громадная афиша с начертанным на ней исполинскими буквами словом "Дружба". Величина, разнообразие шрифтов и красок делают ее неотразимо привлекательной: читать ее одно удовольствие.

Внимательно ознакомившись с "ей, мы узнаем, что в 19 часов 23 августа в Малом зале дворца состоится лекция на тему "Дружба в прошлом, настоящем и будущем" и что лекцию эту прочтет действительный член Общества по распространению политических и научных знаний, кандидат педагогических наук А. Д. Парусный, личность, судя по шрифту, которым выделена его фамилия, в высшей степени почтенная.

После этого сообщения следует значительный (мы сказали бы, даже многозначительный) интервал, нижа которого, в виде короткого извещения, доводится до всеобщего сведения, что в 20 часов в другом зале дворца (не в Малом, а в Большом) начнется вечер танцев. Так как на танцы можно было пройти по билетам, взятым на лекцию, напрашивалась мысль о том, что составитель афиши этому легкомысленному мероприятию никакого значения не придавал.

- Ну что же, хорошая афиша! - скажет читатель. - Выполнена художественно, составлена грамотно, знаки препинания на местах.

Все это так! Но ты, дорогой читатель, вглядись в афишу получше, обрати внимание на игру шрифтов и особенно на интервал между первой, велеречивой ее частью и второй, до предела лаконичной. Лично сам автор ничуть не удивился бы, увидев в этом интервале слова: "Потерпите часок, ребята! Зато потом..." По глубокому убеждению автора, составить такую афишу мог только сангвиник, каковых вообще и следует назначать на многотрудную должность директоров дворцов культуры и клубов.

Валентин Осипович Шустров был, если можно так выразиться, прирожденным клубным работником. За двенадцать лет директорства никто ни разу не видел его раздраженным, расстроенным, обескураженным или просто долго над чем-либо раздумывающим. Диапазон его деятельности был необъятен: с легкостью, недоступной простому смертному, он решал все технические вопросы: от работы насоса в котельной до раскроя пачек для хореографического кружка включительно.

В достопамятный день лекции товарищ Шустров успел устыдить нерадивого полотера, самолично продемонстрировав, как следует натирать полы; проконсультировать юных авиамоделистов; показать декоратору, как можно море превратить в горы, а горы в лес ("Фанера, товарищ, тоже денег стоит!"), сделать заказ художникам на портреты передовиков производства ("Только белил поменьше, товарищи!") и совершить множество других административно-хозяйственных дел, когда был атакован смиреннейшей в обычное время заведующей детской библиотекой Марией Игнатьевной. Застигнув Шустрова на лестнице, она вцепилась в его рукав с яростью разъяренной орлицы.

- Что это значит? - сверкая очками и потрясая какой-то бумажкой, спросила она.