Николай Каланов - Сборник морских баек

Все с коробкой было нормально, но как-то раз качало и одна гантеля тихонько так по коробке каталась. На мостике и слышно не было.

Зато слышно было в капитанской каюте, которая как раз под коробкой и находилась. И, как выяснилось, слышно было неплохо. Потому что поднять капитана среди ночи и заставить его в трусах и тапочках прибежать на мостик может только очень серьезная вещь.

Спросонья речь его была неразборчива. Отчетливо раздавалось лишь: «Выброшу! Выброшу!.. матери… совсем». Но вид убеждал, поэтому мы коробку перенесли на крыло другого борта — там каюта старшего механика, у него сон крепче. Неделя минула, другая, все забылось, и коробочка вернулась на прежнее место.

Сколько времени прошло с тех пор — точно не скажу, но однажды влетели мы в изрядный шторм. Валять принялось нас, как ту неваляшку. Ну, дело привычное, чего уж там. Только спать нельзя, и поэтому все ужасно раздражительные сделались. А тут, как на грех, коробка возьми и развались. Не выдержала, значит. И опять ночью. Гантели покатились, гиря запрыгала. Грохот. Я в ужасе принялся их ловить. Гантели-то поймал, а гиря чуть сама меня не прибила. В ней же два пуда! Только успевай отскакивать. Спрячешься на мостике, переждешь, пока она там снаружи в углу затихнет. Только дверь откроешь, а она с разгону на тебя! Шасть назад, а она в дверь — бух! Прямо родео.

И тут, только я изготовился к последнему и решительному броску, на мостике появился капитан. Дверь. Крик: «А-а-а, я же предупреждал!». Волосы дыбом. Глаза дыбом. Тапки на босу ногу. Мы с матросом сразу по углам, я — к локатору. Крик продолжается, переходя в рык и двигаясь к двери на крыло, причем быстро шлепая тапками. Раз — и он на крыле! Два — у гири! Хвать ее за холку! Мы наблюдаем. В ней же два пуда! Но на грудь ее он все же взял, сделав: «Э-эх!».

Прощай, гиря, думаю. Мелко переступая и слегка покачиваясь, фигура в тапках начала перемещение к реллингам. Вот тут бы барабанную дробь: «Смер-ртель-ный номер-р!» и прочее. Но чего не было, того не было. Вместо этого судно вдруг ка-а-ак накренится! Фигура в тапках, удерживая равновесие, посеменила в обратную сторону. Мы замерли. Ткнувшись в иллюминатор, капитан как-то удачно из-под гири выпрыгнул и та грохнулась на палубу, покатилась. И вот, стерва, дужкой прямо по тапку!

Рык, висевший еще в наших ушах, мгновенно сменился визгом. Мы к двери, вызволять капитана. Потому как гиря уже снова на него нацелилась. Кое-как отвлекли, отбили. Тихо поскуливая, припадая на одну ногу, неудачливый укротитель гири поплелся к себе, по пути бормоча ругательства. На нас он ни разу не посмотрел. Такое, в общем, приключилось родео.

ODESSA journal N 7–8 98

Автор: Сергей Горчаков

Все дело в том, что я слегка дальтоник. Не очень большой, светофоры вижу как надо, цвета не путаю, но в условиях плохой видимости (в сумерках и т. д.) могу путать красный и зеленый и особенно их полутона. Во время путешествий на яхте в Финляндии это немного осложняло жизнь — финны так любят свою природу, выдержанную в приглушенных тонах, что и буи в шхерах красят не в оранжевый и ядовито-зеленый цвета как у нас, а в светло-салатный и пепельно-розовый. У меня были проблемы, я мог их различить только почти уткнувшись носом.

Дело было на подходе к маленькому острову Уте, это одна из самых южных точек Финляндии. Подходили ночью, стало здорово раздувать, пошел дождь, в общем, ни хрена не видно. Судя по карте, впереди узкий проход и вокруг камни. В общем, ошибаться не стоит, особенно из-за навального ветра. Сидим вдвоем с капитаном в кокпите, третий спит в каюте. Сквозь дождь показались огоньки. Тут мне капитан говорит:

— Возьми бинокль, погляди, что там горит, а то я тебе не говорил, я дальтоник, ни черта не разберу — где красный, где зеленый…

Я беру бинокль, вижу, что все огни белые, и объявляю капитану, что я тоже дальтоник и ничего не разберу. Нас капитально несет на берег, кэп начинает нервничать и уже орет на меня:

— Иди, быстро поднимай Петруху, пусть он смотрит, а то щас как въе*емся!!!

Я быстро вытаскиваю наверх сонного Петьку, мы всучиваем ему бинокль и оба кричим:

— Петя, дорогой, погляди где красные огни, а где зеленые!!!

Петька (мужик лет 45) смотрит в бинокль, медленно просыпается и, опуская бинокль, зевая, произносит:

— Мужики, да вы чего, я ж дальтоник…

А через минуту Петя уже орал как резаный:

— Мудаки, вы куда рулите, там же камни!!!

Мы действительно чуть не влетели в каменистую гряду, но все кончилось хорошо, мы все-таки попали в протоку… А все вместе в этом составе мы больше не ходили…

На Рождество я решил свалить подальше от суеты на остров Санта Круз, что как раз напротив Санта Барбары в Калифорнии. Ни суеты, ни беготни, ни головняков с подарками — красота. Остров почти необитаемый, только моя и Галкина яхты мирно покачивались на волнах в Китайской бухте. Выходные пролетели, как чудный сон — реальность в дымке по ту сторону Santa Barbara channel, а здесь только баюкающие волны да легкий северо-восточный ветерок. Иной раз морские львы, пофыркивая, выныривали рядом с лодкой — то ли убедиться, что мы еще здесь, то ли просто напомнить, кто в море хозяин.

Вторник, день возвращения домой. С утреца решил попробовать порыбачить. Взял удочку, наживку, прыгнул в резиновую лодку и погреб поближе к камням. За полтора часа поймал только две ма-а-аленькие ставридки. Решил — последний раз забрасываю и пора возвращаться…

Вдруг громкий выдох, поворачиваюсь — метрах в пятидесяти от моей трехметровой лодочки спина кита, которая, тихонько погружаясь, направляется прямиком в сторону моей блесны. «Пора сматывать удочки» — так быстро я еще никогда не сматывал. И тут опять выдох, погромче… Почти на том же месте спина второго кита — шириной метра четыре… И я в своей надувной скорлупке прямо у него по курсу… Я когда-то читал, что киты очень разумные и питаются только планктоном и прочей мелочью. Но в тот момент я себя увидел такой мелочью по сравнению с этой махиной…

Просидев в полном оцепенении минут пять, вспомнив все, что было и могло бы еще быть… Оглядываясь и прислушиваясь, с дрожащими коленками я погреб до яхты.

В тот момент я дал себе слово — впредь мечтать о чем-нибудь поменьше.

Эта история, как переходящее красное знамя, ходила по всем флотам бывшего Союза, и каждый рассказчик совершенно справедливо утверждает, что эта «трагедия» произошла именно на их корабле, ведь такая история могла случиться где угодно.

Стало известно, что на некий корабль с инспекторской проверкой должен прибыть крупный начальник, чуть ли не из штаба флота. Практически флотоводец. Естественно, с утра аврал, большая приборка, «корабь» вылизали, и он, без того чистый, засиял как, «котовые» яйца. Борта, палубу и медь надраили, якорь-цепь и резину побелили.