Юрий Курик - Куда ушли бомжи?

Мамочки от такого бессовестного наезда своих отпрысков бесшумно сглатывали слёзы и обиду. С другой стороны, каких-то кардинальных аргументов в свою защиту, они выдвинуть не могли. Действительно получалось, в результате игры гормонов и удовлетворения своей похоти, на белый свет явились те, чью нормальную, даже не счастливую, а просто нормальную жизнь, не могли обеспечить ни матери ни государство. Такими «детьми любви» Россия полна до краёв. Из них формируется криминал, армия, полиция, низкоквалифицированная рабочая сила… Короче, растёт и множится новый класс, готовый на всё – «ваше нищебродие». Детки «ихнего толстомордия» утюжат стриты, авеню… Им, глядя из Цюриха, Парижа или Лондона, глубоко насрать на все беды и берёзы страны, откуда их папашки доллароотсосами высасывают нефтебаксы.

Шестьдесят процентов населения России в отчаянии шарахаются от нищеты к бедности и наоборот. Их детям от щедрот государевых предоставлен широкий выбор: возможность умереть во славу Отчизны в горячей точке, либо сдохнуть от алкогольного цирроза печени.

Поделив народ на овец и волков, горе-управители ускоренными ударными темпами выковывают вилы социальной несправедливости, на которых в скором времени очень симпатично и на радость большинству, будут смотреться.

Васятка, Ванятка и Вадимка, в силу безотцовщины и хронической материальной недостаточности, вместе с аттестатом зрелости получили отточенную детской жесткой непосредственностью и юношеским максимализмом ненависть к властьимущим и ко всем ходячим кошелькам.

Шёл 1990 год. Москвичи пили, пели и плясали, встречая 73 год Великой Октябрьской Социалистической Революции.

За МКАД в это время мрачнела и зверела от собственного бессилия остальная полуголодная Россия.

Советская власть ещё не рухнула и казалась вечной даже для ушлых аналитиков из ЦРУ США. Они разрабатывали умные планы по ослаблению влияния СССР в мире. Напрасно мальчики старались – недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Не предполагали господа цэрэушники, что под копытами реформ нового Генсека ЦК КПСС издохнет могучая держава.

Апокалипсис СССР ещё не маячил, но кое-кто из провидцев Центрального Комитета КПСС уже предчувствовал кончину партии и развал страны в ближайшем обозримом. И, с византийской хитростью, начали предпринимать радикальные конкретные меры сегодня. Решили не повторять ошибок товарища Ленина – совершать собственные социалистические революции на чужие буржуйские деньги, а создать собственный аварийный запас.

Чрезвычайно узкий круг партийных бонз из оборота Страны Советов, в самый критический момент, изъяли колоссальные финансы. По схеме, разработанной на Лубянке, деньги разместили в банках мира, часть банально прилипла к рукам. Сразу за этим средства массовой информации довели до обывателей факты серий загадочных смертей высокопоставленных партийных функционеров. Кто из них был закопёрщиком, кто исполнителем разворовывания золото валютных запасов Отчизны, уже не важно. Суперважно другое, они породили сотни тысяч последователей, которым указали столбовую дорогу к безнаказанному расхищению богатств России.

Не успели отплясать на поминках по СССР, как уже с криками «Ура-а!» втюхались по самое темечко в разборки крутяшков из эры дикого капитализма. И пошла писать губерния! До воскресения жили по кодексу строителя коммунизма и без демократии, а с понедельника без стыда, цензуры и совести, но, как все порядочные люди – в условиях капитализма.

Однако, эти слова из другой оперы, ещё не написанной во славу российско-американского высшего чиновничества, которое в своих корыстных целях организовало и успешно претворило в жизнь развал и ограбление огромнейшей, богатейшей державы.

Воровали всегда, везде и всё. Воровство по нужде можно понять и простить, но воровство из-за жадности, любви к жанру, в мегаколичествах поражает нормальное воображение обывателя.

И приводит его к устойчивому выводу, что безнаказанно можно воровать исключительно властным печатьдержателям, и только на руинах СССР в условиях современной России.

*******

Сеня Гундос к расхищению Родины не имел ни малейшего отношения, ни на закате Советской Власти, ни на восходе капитализма на отечественных просторах. Как истинно свободный человек, он не имел обязанностей ни перед Россией, ни перед семьёй, ни перед ЖКХ. Отчизна не замечала его вольного существования, а Гундос, в отместку, абсолютно наплевательски-равнодушно относился ко всем внешнеполитическим и внутренним проблемам России. Ни Сеня Гундос, ни его семья уже четвёртый десяток лет не проявляли даже намёка на интерес друг к другу, а на всё ЖКХ он чихал по причине отсутствия собственной жилплощади. Её у Гундоса не было – ни квадратного метра, ни квадратного дециметра.

Сеня Гундос свободный человек свободной России. Он был бомжом – асоциальным элементом, маргиналом. Он всегда грязен, небрит и плохо пахнет. Не просто плохо, а отвратительно вонял. Вы можете назвать его, как угодно, можете воротить свою интеллигентную нюхалку в любую из сторон света. При всём при этом Сеня Гундос был честным человеком. Он добывал себе еду из мусоросборников, на свалках. Он не унизился до попрошайничества и крысятничества. Сеня Гундос за всю многотрудную жизнь российского бомжа не уворовал ни куска чужого и не потому, что обладал моралью выше, чем у российских небожителей, а только потому, как твёрдо знал, что сотоварищи его по стране «Бомжатии» учинят ему за воровство суд немедленный и праведный. Сидеть под домашним арестом и пописывать стишата ему не грозит. Приговор будет немедленный и суровый: либо убьют, либо покалечат до желания самостоятельного влезания в петлю. И то, и другое сильно укрепляло состояние честности в отдельно взятом слое многослойного пирога российской общности людей, но никак не влияло на пожирающих бюджетный пирог чиновников и коррупционеров. Среди последних, не отмечено ни единого смертельного случая от мук совести или от судорог честности.

Кроме навязанной жизнью честности, душа бомжа страдала от смертельно страшного секрета. Им Гундос заразился совершенно случайно на излёте всевластия коммунизма. Более двадцати лет тайна, как раковая опухоль, разъедала алкогольное сознание Сени. Однако, ни единого словечка, ни малейшего намёка на обладание некой тайной не слетело с языка Гундоса. Сеня считал себя счастливым человеком и яростно хотел просто жить.

Несмотря на отсутствие специального, среднего, высшего и вообще образования, он копчиком чувствовал, что живёт исключительно потому, что молчит и проживёт ещё ровно столько, сколько времени сможет удерживать тайные знания в полном секрете.