Илья Платонов - Изя, Анастасия и дифференциальное исчисление

Нужно было как можно быстрее уходить из пограничной зоны. Однако лес на чешской стороне оказался заколдованным. С одной стороны до меня доносился шум автобана, с другой – шуршали поезда, но этот нереальный лес не хотел меня отпускать! Все колючки старались меня уколоть, а ветви ударить по лицу. Два раза я перебрался через ручей по поваленному дереву и понял, что хожу по кругу. Проплутав так около часа, измученный я вышел, наконец, к небольшой чешской деревне.

Очень хотелось есть. Я подошел к ближайшему мусорному баку, смело вонзил в него руку, выхватил недогрызенный кусок копченой колбасы и, радуясь такой своей удаче, двинулся дальше. Проезжавший мимо дедушка на старом грузовичке, согласился подбросить меня до въезда на автобан.

Я шел по трассе на Брно, когда вдалеке увидел одинокую фигуру. Человек впереди безуспешно голосовал. Я двигался чуть быстрее, и расстояние между нами постепенно сокращалось. И вдруг я ощутил, как работает мой мозг – выдуманный безликий силуэт распался на пиксели, перед глазами пробежала рябь, отсканированное пространство перестроилось, и передо мной соткался Гриша. Он улыбался своей фирменной неземной улыбкой:

– А я думаю, что же меня целый день никто не берет… Мы обнялись, и через пару минут какая-то дама уже везла нас в Прагу…

…Чехию мы проскочили за день, так спешили, что даже не посмотрели толком Прагу. А торопились мы потому, что хотели добраться до всемирного фестиваля Rainbow, который открылся в Португальском городке Порту.

Вечером, если верить нашей старенькой советской карте Европы, мы были в паре километров от германской границы. Нам предстоял самый ответственный переход – в Шенген. Чехия тогда еще не входила в безвизовую зону.

Пару часов мы шли по компасу в лесу, по нашим подсчетам, под нами лежала уже немецкая земля. Мы вышли на узкую асфальтовую дорогу, что вилась сквозь лес. Вечерело, неожиданно раздался шум мотора, и сквозь листву блеснули фары.

– Ложись, быстро! – прошипел мне Дезертир, – и мы, как партизаны, плюхнулись в придорожную канаву.

Украдкой мы вошли в небольшую деревню – все надписи там были по чешски… Мы тогда не знали, что совковые карты специально печатали с ошибками, и границы на них передвигали на восток, чтобы легче ловить нарушителей.

До поздней ночи мы шли полями и лесами на запад, ориентируясь по компасу. У Дезертира заработал фонарик, и мы смогли продолжать путь в темноте. Переночевав в стоге сена, утром, уверенные, что уж на этот раз все получилось, мы гордо вошли в город… не знаю, что это был за городок, но там тоже все было по-чешски! Дезертир позеленел:

– А ну-ка дай посмотреть твою карту!

Я дал.

– Что ж ты сразу не сказал, – заржал Гриша, – год выпуска 1978! С таким же успехом можно было идти по глобусу!

Еще полдня мы шли лугами и полями, пока нашему взору, прямо посреди леса не предстали низенькие белые столбики и таблички «pozor, hranici» или что-то вроде того.

С замиранием сердца мы пересекли невидимую линию, перепрыгнули ручей, взбежали по откосу и наткнулись на маленькую часовню у дороги.

– Все, мы в Германии, – прошептал Дезертир, – сейчас самое главное, как можно быстрее удрать из пограничной зоны, тут много патрулей и местные жители все как один стукачи!

Не успел Гриша это сказать, как на дороге появился местный житель.

– Изобразим немецких туристов, – скомандовал Дезертир.

Я засомневался, все же на Грише был советский военный китель, но бодро поприветствовал встречного:

– Гутен таг!

Мужичок, кисло улыбнулся и ответил:

– Добрий диень!

Это был полный провал. Но первый увиденный нами немец оказался добрым человеком и не заявил в полицию. А через полчаса мы поймали машину, причем до самого Нюрнберга!

…Побродив по ночному Нюрнбергу и влюбившись в этот город навсегда, мы заночевали на скамейках железнодорожного вокзала. Прямо на перроне. Нас попытался прогнать охранник, но мы сказали что ждем утренний поезд на Париж и он отстал…

А на следующий день, промчавшись через Германию, мы перешли по мосту ядовито-зеленый Рейн и попали в Страсбург! Он оказался еще прекраснее Нюрнберга и во много раз больше. Карты города у нас не было, поэтому мы и в городской черте шли по компасу.

А потом сели на потрясающий страсбургский трамвай и поехали. Трамваев таких я до этого не видел – обтекаемой формы, напичканный электронными табло, с огромными окнами почти до пола, с кондиционерами, и свободным проходом между вагонами…

В трамвае мы тоже сверялись с компасом, и вышли только тогда, когда электронный поезд повернул на север…

…Мало того, что наши карты были отпечатаны в 78 году. Похоже, что никому в СССР не пришло в голову отметить современную сетку дорог. Мы обратили внимание, что нам не попадаются автобаны, а только маленькие провинциальные дороги. Видимо, карта была копией какого-то довоенного издания. Благодаря ей мы окунулись во французскую провинцию…

Вечерело, мы забрели в такую глушь, где и движения почти не было. Ленту дороги окружали пшеничные поля, рощицы, иногда попадались старинные фермы…

Неожиданно Дезертир сказал:

– Очень хочу женщину, подожди здесь, мне нужно помастурбировать.

Я испытал шок, а потом решил подсмотреть, как это выглядит со стороны. Дезертир стоял по пояс во ржи, любовался закатом, раскачивался и тихонько постанывал…

Осеменив французскую землю, Гриша вернулся на трассу…

…Так мы и шли два дня, и нас никто не хотел подбирать. По обеим сторонам простирались бескрайние французские нивы, справа, почти у горизонта, угадывалась синяя полоска Бискайского залива. Местность была безлюдная.

Вечером, когда мы уже присматривали себе лужайку для сна, повстречалось нам несколько черных коров. Были они какие-то огромные, величественно-монументальные. Геометрические обводы их тел поражали – это были настоящие готические коровы. Они молча жевали траву, а когда мы поравнялись с ними, как по команде, подняли морды и так пристально на нас посмотрели, что мне стало немного страшно. Наши коровы так не глядят, я вам это точно говорю. Я ускорил шаг, а Гриша вдруг засмеялся:

– Ты пойми, они же русских с 1812 года не видели!!!

Дальше так продолжаться не могло, необходимы были решительные действия, которые бы ускорили наше перемещение! Утром возле дороги я заметил поваленный дорожный знак «остановка разрешена», и начал его поднимать.

– Гениально, – воскликнул Гриша, и бросился мне на помощь. Мы стояли возле знака, подпирая столб с обеих сторон, и голосовали. Через 10 минут возле нас остановилась огромная фура!

Дверь в кабину распахнулась и мы увидели… двадцатилетнюю девчонку водилу. Де ещё блондинку, в пестром цветастом сарафане и с небольшим синяком под глазом. Мы остолбенели, а девка махнула нам рукой, залезайте мол уже, сколько можно пялиться!