Эд Краун - Лорд Диаленор

– Мы остаемся до конца казни, – спокойно пробубнил я. Он ненадолго задумался, затем вздохнул:

– Ну и зачем оно тебе? Ты знаешь, ничего интересного в этом нет. Присутствовал я на двух-трех, по приказу отца, и знаешь, ничуть не восхитился. Это вечно жаждущая крови толпа с радостью глазеет на смерть обреченного…

– Я и не собираюсь наблюдать за ее смертью! Ты вообще видел эту девчонку? – он кивнул головой. – Да она ни в чем не виновата! Каким образом вот эта малышка могла так сильно меня ранить? Шутишь?

– А я тебе что сделал? Заметь, ни разу не настаивал на ее виновности… Даже наоборот. Но, знаешь, увести ее с эшафота вряд ли получится, – я покосился на него. – Они также жаждут ее крови, как и Гиены – богатств деревни. И они не дадут отнимать у них игрушку. Возможно, даже тебе. Ты же не хочешь подорвать жителей деревни? – а что, идея! – А ведь в худшем случае тебя назовут лжецом и обманщиком, скрывающимся за маской Диаленора, да и зарежут там же, на площади. Этот Зорчий… Он не чист на руку, знаешь.

– Вот как раз на него я и думаю, – спокойно ответил я. – Но что странно – он ведь был в деревне во время сражения, да?

– Я не помню точно. Знаю, что когда крестьяне возвращались в деревню, он выбежал из… Лорей, он бежал от дыры! Той, что мы сделали, дабы натаскать дерева и других припасов!

– Значит, это действительно он… Неплохо сработал старик, правда не учел одного…

– Он имеет дело с тобой, Лорей, – усмехнулся Ламар.

Да. Я не позволю ему казнить эту девушку. Только что я мог сделать в такие короткие сроки? Где искать доказательства? И я уверен, что жители скорее заступятся за старика, чем меня.

– Когда казнь?

– Зорчий обещал устроить ее к обеду. Так что время еще есть, – около двух часов. Ну, что же, и то неплохо…

Но, к сожалению, никаких зацепок мы не нашли. Мне даже подумалось, что зря мы виним старика…

К сожалению, это могло значить один из немногочисленных и малоприятных вариантов дальнейшего исхода событий. И пара из них заканчивались смертью либо девчонки, либо нашей. А эти два варианта я принять не мог.

Оставалось едва минут десять-двадцать до казни. Мы с Ламаром сидели в комнате и, закусив губы, решали, каким образом поступить. Как я уже говорил, злить их мне никак не улыбалось, враги тогда крестьяне знатные… Выкупить ее не получится. Старик, если он так хочет ее убить, не пойдет на сговор ни за какие деньги. А если и пойдет за определенную, то у нас такой точно не найдется! Что оставалось?

– Похитим? – спросил Ламар, вглядываясь в мое лицо. Кажется, последние мысли прозвучали вслух.

– Кажется, это наш единственный шанс. А вообще… Почему мы вообще рискуем жизнью ради неизвестной девчонки-сироты?

– Ты у меня спрашиваешь? Это твоя сумасбродная идейка, лорд, – усмехнулся он, наливая себе из глиняного кувшина рубинового вина. – Если вдруг ты одумался и решил перестать играть в героя, то можем уйти прямо сейчас.

Вариант. Но, что-то тянуло меня к этой темненькой красавице. Такое манящее, неизвестное, загадочное. Словно в ней было что-то родное.

– Нет. Все же, мы ее похищаем. Дальше отпускаем на все четыре стороны, – отмахнулся я от предательских мыслей. – Может даже кто заплатит…

– За сироту? Не смеши. Единственные, кто могут тебе заплатить, это работорговцы. Есть желание продать им уже взрослую и достаточно симпатичную девушку?

– Нет. Я сомневаюсь, что она будет стирать им трусы и готовить ужин, – вяло отозвавшись, я потянулся к закуске.

И вопрос возникал снова: а как мы ее похитим прямо на глазах разгневанной толпы? Похитить из этого курятника ее не получится – караулят. Только если обмануть. Но это сработает только при факте, что старейшина не дал им особых указаний. А это очень маловероятно для него. Следы-то замести, поганец, успел.

– Ладно, – я встал со стула, – мы так можем решать еще пару дней, только вот времени нет. Иди, приготовь лошадей и провизию. Нам вроде как обещали даже седла подготовить…

– Слушай. Я, конечно, позволил тебе руководить отрядом, но не забывай, что я не твой слуга. Иди сам готовь лошадей, – сейчас лорд был каким-то злым. На него непохоже.

– Договорились. Только ты тогда принимаешь на себя весь удар? – он удивленно посмотрел на меня. – Думаешь, я тебе просто так поручаю что-то сделать? Отвечу заблаговременно: нет. У меня есть идея, глупая и беспощадная, которая просто обязана сработать. Но рискованная! И если вдруг ты захотел поменяться со мной обязанностями, то я не против. Тебе рассказать, как обороняться от этого напавшего муравейника, разозлившегося на то, что отобрали их редкую игрушку? – он отрицательно покачал головой. – Тогда иди готовь лошадей и провизию. И на будущее: лучше держи рот закрытым.

Он хотел что-то возразить, может просто напомнить, кто здесь главный, но вовремя одумался и вышел прочь. Правильно, я сейчас нервный, ненароком могу и порезать…

После недавнего сражения с Гиенами у нас осталось немного селитры и серы. А тот непонятный порошок я стащил из запасов оруженосца. Он все равно, скорее всего, и не заметит пропажи. А вот мне дымовая завеса сейчас помогла бы. Только как мне выбраться из этой передряги живым?..

Для тех, кто еще не понял, план заключался в следующем: я, завесив всю площадь казни дымом, врываюсь в центр событий, отбиваясь от всех желающих мне помешать, вырываю девчонку из цепких лап смерти, кидаю на плечо и что есть сил бегу к Ламару. Он ждет нас с подготовленными лошадями, на которых мы, погрузив и пленницу, скачем в закат, махая лапками матерящимся нам в спину крестьянам. За лордом они если и поскачут, то не сразу. Сумеем выиграть время. А там уже, добравшись до города – а может и раньше – отпустим девочку и все, больше нас ничего не связывает с этой деревенькой. План простой, абсурдный, но от того имеет шанс на успех. Может, небольшой, но все же…

Пропорции я, разумеется, не знал, потому мерил на глаз, исходя из прошлых работ моего верного товарища. Вроде как даже правильно делал…

Дело оставалось за малым: дождаться начала самого процесса. Я затаился у окна, наблюдая за народом.

Начали собираться. Вот и Зорчий подоспел. Еще кто-то… А они кто? В черных мантиях… Палачи, что ли, или священники местные?

Повели девушку. Руки ей грубо скрутили за спиной и связали веревками, вели брезгливо, толкали, пару раз даже ударили… И народ, тот самый, с которым я дрался до последнего против бандитов, тот самый, который проявил ко мне невиданную ранее доброту и уважение, тот самый, который был готов восхититься каждому моему подвигу – он ржал как стадо диких животных! Я вновь начал наполняться яростью… Убью, тварей. Всех, если казните ее. До последнего буду драться.

Началось, насколько я понял. Бедную девочку положили на пенек, а рядом с ней встал кузнец, держа в руках уже старый, проржавевший меч. Зорчий – опять – театрально откашлялся, вознес руки к небу, и начал свою речь: