Д. М. Бьюсек - Правильное дыхание

О: – А я считаю, это вполне продуктивная идея. Как видите меня там, каждый раз думайте: мы на задании, а это все легенда, которую ни в коем случае нельзя провалить. Ну что я вас буду учить.

СН: – Как разведчик разведчику скажу вам, Штюбинг… – смеется, но тут же встает и идет просить прощения.

А потом поехали кататься. Где-то там был асфальтированный пустырь – практически полигон. Пока ехали, должна была перечислять все дорожные знаки, и тут выяснилась моя вопиющая безграмотность в этой области: «Число 40 на белом фоне в красном ободке; желтый ромб в белой рамке; а вот какой-то массонский, видимо, символ…» Сразу назадавал мне домашних заданий – и правила учить, и устройство автомобиля – так что начала потихоньку жалеть, что напросилась. И уже не потихоньку, когда пересела за руль на пустыре, вот тут начались, конечно, настоящие китайские пытки. Полчаса пристегивайся-отстегивайся, смотри в зеркало то, в зеркало другое, за дверь опять взялась не той рукой, мертвый угол… Взмокла, еще даже никуда не поехав. Потом коробка передач, педаль такая, педаль сякая. Когда наконец-то тронулась по-настоящему, сразу, от перестраховки, вжала в пол все, что только можно – машина аж крякнула. Хорошо стоим.

СН: – (много чего проглотив) Понимаете, Ольга Пална, вот у меня нет детей. Поэтому машина мне их частично замещает. Это, конечно, уже довольно-таки взрослый ребенок, но тем не менее – предмет заботы, трепыханий и нежных чувств. Так что обращаться с ним надо тоже, как с детьми – твердо, но без грубости.

О: – А как ее зовут?

СН: – Ну знаете, всякому замещению есть пределы.

О: – (пожимает плечами) Вот мой папа свою всегда называл Мася. Ну и что. Он, правда, и маму зовет Масей. И меня в детстве. Но это скорее в честь машины.

СН: – Шестерка, небось? Давайте-давайте, помедленней.

О: – Трешка.

СН: – Угу. Уважаемая была машина. Не для простых смертных. А, ну да… И плавно теперь выжимаем. Это было не плавно. Еще раз давайте. Нет, это тоже совсем не плавно. Ольга Пална, лучше уже было… В конце концов, подумаешь, контингент, и там люди попадаются.

О: – Не просто контингент… Но он там по хозяйственной части. А не какой-нибудь, не знаю.

СН: – Вроде МИ-6? Да ладно вам переживать. Папой-то в детстве был нормальным?

О: – Да. Вполне. Отсутствующим, но в целом нормальным.

СН: – Ну и всё. И чем он там занимается – это уже его проблема, а не ваша. Задним ходом теперь. А вот у одного моего приятеля, – вспомнил, чтобы сменить тему, – тоже имя было одно на всех. Он по молодости был… увлекающимся человеком. Нет, это был не я, честное слово. Как бы то ни было, увлечений у него часто бывало сразу по нескольку, а память – омерзительная. Поэтому он старался так подбирать, чтобы девушек звали одинаково. Очень удобно, да, когда кто-то звонит, к примеру, – не промахнешься. А поскольку он был художником, то выбор имелся всегда, так что жил периодами – то Наташи, то Лены. Вот если бы здесь сейчас был гараж, то его бы здесь сейчас уже не было. Но со временем система стала давать сбои, так как нет-нет, и попадалась какая-нибудь Алевтина, мимо которой никак нельзя было пройти. Поэтому он упростил алгоритм и стал всех поголовно называть Мусями. Оправдывался то честно – плохой памятью, – то всякими там: «Вам Муся больше подходит, давайте, вы будете Муся». И все соглашались. Кроме одной, которая ему сразу четко сказала, что она была и будет Ниной, а еще раз услышит «Мусю»… Да, одним сцеплением. Вот лучше уже. Так что да, подумал и решил, что пора остепеняться. С тех пор отыгрывается на остальных, даже пацана своего зовет Мусей. Всё, завязываем, устал. Не я устал, а машина. Машина устала.

О: – («Не знаю, как машина, а я труп».) Так он у вас все-таки мальчик, хоть и безымянный?

СН: – Раз «Москвич» – логично. Наверное.

О: – Вы как хотите, а я его буду звать Мусей. Так, зеркала, мертвый угол, дверь… черт, правой, правой за дверь, ведь помнила.

Дома успели что-то перехватить – и поехали опять же домой. Подъезжаем, я говорю: – А то может, зайдешь? Да, там, – говорит, – люди, наверное, что я светиться буду. Нет, когда перед выходом звонила, все уже ушли. Тогда, – говорит, – пойдем, почему нет.

А бабушка как раз на ногах. Как он потом вспоминал, увидев нас рядом, сразу представил, нет, не какой я буду в её возрасте, а какой она была в юности: бабушкина всегда просвечивала. И перекликаясь с моей, и, когда она начинала тянуть: «Ну, здрааавствуйте…»

Ещё никогда никого официально друг другу не представляла, поэтому замешкалась, вспоминая про этикет, а бабушка уже протягивает руку и, разумеется:

Б: – Аня. Я отчества не люблю.

СН: – (улыбается) Сергей, – руку все же только пожал, но достаточно галантно. – Аня, вы любите икру? Мы вам привезли немного.

О: – Это откуда у нас икра?

СН: – Не взятка, честное слово. Случайно вспомнил перед выходом, а то бы раньше тебе скормил. Сам-то не ем.

Б: – (придирчиво) Красная или черная?

СН: – Черная.

Б: – Ну вооот… – настолько убедительно капризно, что Сергей Николаевич даже слегка теряется.

О: – Отлично, бабушка, тогда я сама съем, а тебе все равно вредно, наверное.

Б: – И ничего мне не вредно! – это уже, проходя на кухню. – Давайте вашу икру, мойте руки, а я вам сейчас тоже что-нибудь соображу.

СН: – Спасибо, мне ничего не надо.

Б: – Ну, конечно. Питаетесь-то дробно, наверняка: помалу, но то и дело, что я не знаю. Правильно, Оль?

О: – (уже из ванной) Правильно. Что у нас осталось-то?

Б: – Гречка? Пойдет? Понятно, на фоне икры она немного блекнет…

О: – (проходя на кухню, Сергей Николаевич следом) А бульон у нас есть еще?

СН: – (безнадежно) Девочки, мне, правда, ничего не надо…

Но девочек уже не остановить.

Б: – Конечно, есть – прекрасный куриный бульон.

О: – Нежирный и пресный совершенно…

Б: – Ни соли…

О: – Ни перца…

Б: – И, можно сказать, ни курицы.

О: – Но с гречкой – самое то.

Б: – Сейчас разогрею.

О: – Нет, ты сиди уже, – встает к плите, бабушка усаживается за стол, вручает Сергею Николаевичу нож и хлеб, а сама разворачивает икру, открывает и довольно принюхивается. Вздыхает: «Еще бы водочки к ней…», но качает головой.

Б: – Так, а теперь рассказывайте, – смотрит на него, чуть склонив голову на бок.

СН: – (подумав) Мне нужен какой-нибудь наводящий вопрос.

О: – Бабушка, ну, что ты накидываешься на человека – он еще поесть не успел.

Б: – А как же. Раз пришел знакомиться – положено рассказывать о себе. Кстати, заметь, я сказала «знакомиться», а не, допустим, «свататься» – ради тебя постаралась.

О: – Уж так постаралась.

Б: – Как могла. Так что давайте, Сережа. Начните с начала, дойдите до середины, а там уж как пойдет.

Оля ставит перед ним тарелку с гречкой, усаживается рядом сама и надкусывает протянутый бабушкой бутерброд. Помирает с картинным, но искренним «уммм», потом выпрямляется и, копируя бабушку, склоняет голову на бок и устремляет на Сергея Николаевича внимательный взгляд: не отвертитесь теперь, мне тоже интересно. Тот задумчиво поглощает гречку по зернышку, уделяя каждому еще больше внимания, чем Оля с бабушкой икринкам. Чувствуя, что пауза затягивается, пожимает плечами.