Ярослав Шумахер - Фетиш постмодерна

– Блять, про что это, никак не уразумею… щиты огненные, колесницы…

– Про любовь, Чарли, это любовная лирика, как у Данте, помнишь?

– Ты охренел, мать твою, Данте так не писал ни в жисть… У Данте терцина рифмованная, а это что?

– Кватроцина… я усовершенствовал, смотри, как классно выходит.

– Ты белены объелся, не пойму, ты чего нагородил, пострел окаянный?

– Да, ты просто уже стал полным маразматиком, не помнишь ни черта, старый осел!

– Все, иди в задницу со своей хлабудой, достал уже…

– Чарли, но ты даже не дочитал!

– Все, мое терпение лопнуло уже на том, что я посмотрел.

– Вот и Моррисон не стал дочитывать, скотина. Вы с ним похожи, Чарли…

– Правильно и сделал, что не стал их печатать.

– Почему?

– В них нет концепции, сынок… Пойми, стихи это не просто красивые слова с рифмой, это ткань…

– Ой! Чарли, не песди, ты сам-то не пишешь стихов, и откуда тебе знать тогда?

– И я не знаю, мать твою, но могу отличить настоящий стих от халтуры недоделанной. Возьмем Шекспира, к примеру…

– Я не о Шекспире тебе толкую, о Данте, размерность его ты хотя бы уловил?

– Ты мне еще будешь объяснять, кто такой Данте, сосун несчастный!

– Чарли, Вы с Моррисоном два твердолобых недотёпы, я, кажется, стал понимать Вас теперь…

– Ей, Богу, это он тебя ко мне послал, навозный выпердыш.

– Никто меня не посылал, я сам пришел узнать твое мнение.

– Ну, тогда ты его уже узнал – задрипанная, затасканная хлабуда… доволен?

– Ты специально так говоришь, потому что сам не можешь так написать.

– Не смеши мою задницу, сынок. Лучше залезь под юбку к какой-нибудь милашке.

– Да, ты прав, от тебя скоро останется одна огромная волосатая ухмыляющаяся задница, об которую пацанва будет окурки тушить.

– Но, но ты по осторожней с моей задницей, она у меня нежная и чувствительная… Ладно, я поговорю с Моррисоном, оставь свои записки.

– Спасибо, Чарли!..

– Ладно, ладно… пощипли девку, что ль какую-нибудь, сколько можно бумагу переводить.

– Нет, Чарли, я люблю единственную на свете, – слова с улицы.

– Чарли, я хочу рыженькую.

– Проснулся, едрить, уже Рождество на носу, теперь снегурочки в моде…

– Чарли, а у тебя были рыженькие?

– Были и рыженькие, и желтенькие, и даже зелененькие попадались…

– Это русалки что ль или медузы какие, а Чарли?..

– Ты опять допекать пришел старика, да, оболтус окаянный?

– Чарли, ну, мне просто интересно, как там у них дела обстоят.

– Какие дела, мать твою, выражайся яснее.

– Ну, с устройством женским, а Чарли, сдается мне там все иначе.

– А вот ты о чем, приблуд… да, там все иначе, не вдоль как у остальных, а поперек, смекаешь…

– Ну, нет, Чарли я тебе не верю, старый пройдоха, ты опять заливаешь.

– Иди лучше купи мне пару бутылей рому.

– Чарли, сколько можно пить эту гадость?

– Тебя забыл спросить, засранец долбаный, ко мне сегодня Мориссон придет, важная сделка намечается нужно обсудить и все продумать.

– Моррисон, Моррисон… этот обшарпанный забулдыга, какие у Вас могут быть сделки, Чарли?

– Не твоего ума дело, держи 20 долларов, захвати еще цыпленка жареного, а лучше двух.

– Пока, Чарли, я ушел к рыженькой.

– Я тебе покажу рыженькую, мать твою, совсем от рук отбился!!!

– Чарли, мы ни хрена не видим в своей жизни, и ничего не замечаем!

– Это почему, ну-ка объясни, мне недотепе…

– Ну, вот хотя бы вещи взять, они окружают нас, а нам нет до них дела совсем, мы вечно заняты…

– Так правильно, мать твою, всему свое время, когда вещь необходима, ее, бывает, ищешь как умалишенный.

– Чарли, а они ведь живые.

– Так, ты опять за свое, решил меня в могилу свести раньше срока, оболтус окаянный?

– Подожди, Чарли, я не об этом, вот смотри, к примеру, письменный стол: боковые ящики – это глаза, а длинный ящик посередине рот, как ты этого не замечаешь…

– Так, ты опять в интернете пересидел, засранец долбаный, да? – спрашивает Чарли (слово интернет Чарли говорит через букву е – интЕрнет, так смешно получается).

– Причем тут интернет, не пойму, Чарли, я о вещах тебе толкую.

– Да, потому что, смотрю я на Вас, молодежь современную и поражаюсь, мать Вашу, Вы скоро забудете как девки выглядят натуральные…

– Это почему же, Чарли?

– Да, потому что у Вас в мозгах один интернет долбаный сидит и управляет Вами.

– Каким же образом он нами управляет, Чарли?

– Обыкновенным, ты думаешь, там тебе люди отвечают, общаются с тобой?

– Ну, а как может быть иначе, Чарли, смешной ты ей Богу…

– А вот и нет, сосун ссаный, это программы тебе отвечают и другим тоже, всем заведуют программы, написанные теми, кто по-хитрее Вас, тупых осталопов, чтобы Вы сидели на жопах своих и тратили свое драгоценное время на пустой треп…

– Чарли, ты рехнулся, что ли? Ты как до такого додумался, мать твою, это же невозможно, пойми, есть он-лайн режим, где могут общаться все, кто захотят, в любое время.

– А как ты проверишь это?

– Чарли, ты совсем сбрендил, старый пес, на хрена это поверять, это все знают…

– Вот! Ни черта они не знают, такие же бараны, как и ты, сидят и даже не подозревают, что угодили в подстроенную ловушку.

– Нет, Чарли, ну, ты даешь, едрить, плесни-ка мне рому, это ж надо до такого маразма домыслить, мать твою. Ты правда так считаешь?

– Да, так оно и есть на самом деле, твой старик никогда напраслину не гонит, вот, если бы ты прислушивался ко мне по-чаще, глядишь и толк бы с тебя был.

– Чарли, ты хоть понимаешь, что ты несешь чушь несусветную?

– А че ты так завелся-то, смотри, в штаны не напруди от волнения, молокосос ссаный…

– Ладно, Чарли, что у тебя с головой не в порядке, я давно заметил, просто не предполагал, насколько, впредь буду иметь это в виду, старик, извини, конечно, но ты совсем спятил.

– Да, сынок, смотри не обделайся на следующем сеансе, пойду-ка я схожу к рыженькой.

Чарли закуривает сигару и демонстративно проваливает…

– Ну, как там у тебя дела с прынцессой твоей оболтус? Смурной какой-то…

– Да, никак, Чарли…

– От чего же, шалопай, погулять ее выведи, ну, что ты, в самом деле, как неприкаянный?

– Не пойдет она гулять, Чарли, ее мессир не выпустит.

– Это что за сублимация такая, мессир, мать твою, опять старику мозги пудришь?

– Ну, то есть декадент такой особенный.

– Какой еще реагент, ни хрена в толк не возьму словечки твои, едрить.

– Да, не реагент, а декадент, мать твою, ты оглох что ли, ослиная морда?