Василий Лягоскин - Бей первым, Федя! Ветеринар. Книга первая

– Ну, это точно не я, – засмеялась в трубку Зайка, – разве что страшная…

– Нет! – вскричал Федор так, что телефон чуть не вылетел из его руки, а киллер рядом пошевелился вполне осознанно, – ты не страшная. Ты очень красивая, такая красивая, что…

На другом конце провода (вообще-то никаких проводов от мобильника к мраморному раритету в гостиничном номере не тянулось) явно поняли, что мужчина, грозивший только что пальнуть в окно из снайперской винтовки, задохнулся от восхищения, не в силах описать своих впечатлений. И это очень понравилось Зайке, судя пор тому, как заалели ее щечки. Тут в номере что-то произошло. Женщина, а следом за ней чернокожий гость сибирской столицы вскинули головы кверху, к потолку. Следом тут же дернулся ствол винтовки, и в перекрестье прицела оказался еще один персонаж. Этого человека Казанцев знал. Точнее видел на рекламных листовках, которыми были обклеены все фонарные столбы прошлой осенью, в единый день голосования. Куда избирался этот господин, Казанцев не помнил, а точнее, просто не знал, не интересовался. Он на выборы-то в последний раз ходил в далеком детстве, вместе с родителями. Но эту толстощекую краснорожую физиономию с неестественно белыми зубами он все-таки узнал. А она еще и скалилась ему, точно хорошему приятелю. Депутат неизвестно какой Думы отчаянно мигал ему, а потом принялся махать в окно словно ветряная мельница – так что Федор даже испугался за него – как бы не выпал с четвертого этажа на асфальт.

Ствол винтовки опять переместился вниз, где – к огромному облегчению Казанцева – картина пока не поменялась. Блондинка, в прическе которой Федя только теперь разглядел какой-то медный отлив, почему она, наверное, и предложила как версию Рыжик, не отпускала из рук трубку. И в ней тут же прозвучало другое предложение Ветеринара:

– А может, в этого пальнуть, кто над вами сейчас?

– Над нами? – Зайка опять была вся внимание – к услугам Казанцева, и тот прямо расцвел улыбкой, зачастил словами.

– Ну да! Этот… депутат. С красной мордой и зубами искусственными. Чуть из окошка не выпал – так руками машет. Вроде бы мне, хотя никто меня с ним не знакомил.

– С красной мордой, говоришь… Не познакомили? Ну что ж – вот сегодня и познакомишься. Не забудь адрес. Жду.

Тяжелая золотистая портьера за окном номера наконец задернулась. Для этого блондинке с медным отливом пришлось поднять руки и потянуться так волнующе, что Федор, собравшийся было опять лечь на живот, так и не смог сделать этого. Он еще несколько мгновений сверлил взглядом окно в здании напротив, а потом тяжко вздохнул – бесплатного кино больше не будет. Теперь же настало время действовать рукам. Потому что рядом испуганно, и даже вроде бы восхищенно воскликнул что-то неразборчивое наемный убийца. Федор машинально отпустил телефон из рук и схватил лежащий рядом моток с остатками скотча. Одним движением он оторвал сантиметров пятнадцать клейкой ленты и залепил ею уже готовый разразиться криком рот киллера. Полоска была достаточно широкой, чтобы закрыть собой и весь рот, и темные, аккуратно подстриженные усы.

Федор на мгновение задержал на них взгляд, невольно позавидовав незнакомцу. Он сам не раз пытался завести подобное украшение, но все его попытки неизменно заканчивались одним – Галчонок при виде клочковатых кустиков под его внушительным носом в какой-то момент начинала неудержимо хохотать и Казанцеву приходилось сбривать это безобразие.

Он еще раз посмотрел в прицел, чтобы разочарованно вздохнуть – все то, что происходило сейчас за занавесями, было теперь недоступно взгляду. Федор опять посмотрел на киллера – как раз в тот момент, когда последний, с выпученными, словно у морского окуня глазами, яростно мотнул голову влево, затем вправо. Потом он замотал головой так неистово, что Казанцев всерьез забеспокоился за состояние его шеи. Однако характерного хруста позвонков (знакомого Федору по кинофильмам) ни Казанцев, ни киллер не дождались. Скотч не выдержал-таки подобного обращения и отлетел, едва не залепив в полете правый глаз Федора. Отлетел, кстати, вместе с усами.

– Ни фига себе, – в который раз за день удивился Федор, – баба! Киллер-баба!

– Ты что, идиот?! – тяжело переводя дыхание, спросила тетка, продолжая вращать выпученными глазами, – не видишь, у меня насморк?

– Нет… Да.., – невпопад ответил Казанцев.

– Что «да» – действительно идиот? – опять спросила незнакомка, удобнее устраиваясь на кровати, что сделать было не так просто, учитывая связанные руки и ноги.

– Да – значит не вижу, что насморк, – обиделся Федор, – а будешь обзываться, снова рот заткну. Болеешь – бери больничный и сиди дома.

Женщина на кровати вдруг захохотала. И это совершенно преобразило ее. Ничего зловещего в ней Казанцев больше не видел. Рядом с ним сидела на кровати миленькая тетка – да нет, не тетка; какая тетка в двадцать пять лет? На большее она никак не выглядела. И мордашка очень даже ничего. Хотя с неземным видением в окне гостиничного люкса конечно сравнивать было невозможно.

– Да и до Галчонка ей, – вполне патриотично, хотя и не совсем искренне заметил Федор, – как до небес. Однако с такой не стыдно было бы пройтись по проспекту, завернуть в ресторан не из последних, а потом…

Это Казанцев решил еще раз помечтать, не забывая, впрочем, что одно свидание на сегодня уже назначено. Он с удовольствием наблюдал сейчас, как над крупными серыми глазами и тонкими бровями дрожит от смеха темно-русая – в цвет фальшивым усам – челка. Одновременно до него наконец дошло, чем его так смутили носки незнакомки. Не носки – ноги! Слишком маленькие для мужика ножки пеленал скотчем Федор.

– Нет, ты точно идиот, – незнакомка наконец отсмеялась и в третий раз поставила диагноз, который Федор не раз слышал от собственной супруги, – кто же мне больничный даст? Профсоюз киллеров, что ли? Эй, эй – ты чего?!

Казанцеву надоело безнаказанно выслушивать оскорбления и он поднялся на кровати на колени. Встать полностью ему вряд ли бы удалось – потолок не позволял. Но и в таком положении вид у Казанцева был достаточно грозным.

Так думал сам Ветеринар. Совсем иначе восприняла «грозно» нависшую над ней фигуру незнакомка. На нее мосластая фигура мужика стукнувшего ей по башке своим дипломатом, произвела впечатление, сравнимое с тем, как если бы под мышку сейчас заполз муравей. Она начала конвульсивно дергаться, а потом все-таки не выдержала, и прыснула. И хихикала, пока ее взгляд не опустился до уровня бедер – точнее между ними. Тут ее глаза округлились и она ойкнула в изумлении (или в восхищении, как самонадеянно подумал Казанцев). Удивляться там было действительно чему – до сих пор. Хотя сказочное видение и исчезло из окна напротив, внутри Казанцева этот образ еще волновал кровь. Да как еще волновал! Снайперше из положения сидя это было видно просто великолепно. Она совершенно неожиданно для Федора спросила: