Александр Балашов - Рассказы о кладоискательстве, или Записки подмосковного копаря

Оказалось, гайцам было просто скучно и всё, что им нужно было, это посмотреть на татарские права брата и небольшой светский утренний разговор ни о чём.

Брат, улыбаясь, сел в машину, и тронувшись, сказал… Впрочем, вы не должны этого слышать.

Мы ехали и ехали… За окном бежали молодые сосны, потом старые ели, потом немного Волга—река, потом пара сёл и вот пресловутая сказочная деревня, этот святой грааль в представлении моего брата: большая церковь, магазин, школа…

Мы наконец достигли дома, когда брат спросил: Сразу копать пойдём?

Я немного помолчал, тщательно обдумывая формулировку. Не помню как, но дал понять, что сначала нужно подкрепиться и изучить снимки со спутника.

Разложив распечатку карты на столе, я стал старательно морщить лоб, пытаясь найти участки деревни в историческом центре.

– Айда просто так, наугад? – предложил брат.

– Айда, – ничего не найдя ответил я.

У нас на двоих был 1 прибор и 1 лопата. Мы встретили по дороге местного копаря – дядю Васю. Он был настолько суров, что об интернете и не слышал, всё копал по наитию – большей частью на огороде у себя и своих соседей, и утверждал, что является владельцем полкастрюли серебра и дырявого рубля Александра 3—го.

Мы пытались развести могиканина на сдачу мест, но кроме некоего картофельного поля в неизвестном направлении, где много медяков, ничего не услышали.

– А слышали про Поле чудес? – почему—то спросил я.

– Нет! – заинтересованно отозвался дядя Вася: А где это?

Я ему честно рассказал, посоветовал регистрироваться на формах и вести уже культурную копарьскую жизнь.

Дядя Вася был так тронут моим бескорыстием, что сунул руку в карман и подарил почему—то моему брату свежевыкопанную денгу.

Он без прибора, ему нужней – как—бы говорили его добрые мудрые глаза.

За сим расстались. Решили искать это картофельное поле, только не учли деревенского километража. Под конец, хорошенько изучив все окраины и местных собак, мы случайно попали домой. Смеркалось, сил никаких не было.

– А завтра я тебе обязательно хорошее место подгоню, – зачем—то наврал брат.

– Хорошо, только завтра вечером я уезжаю, – сказал я.

Мне ещё и на работу надо было ходить, в отличие от некоторых кладоискателей.

Утром мы пошли на хороший пляж, сквозь отличные густые кусты, выкопали прекрасные рубли, полтинники и копейки современного периода – такие чёрные от Волжского ила, что я не знаю.

– А я здесь в прошлом году серебряную цепочку нашёл! – сказал вдруг нарисовавшийся дядя Вася, выходя с удочкой из камышей.

Я понял, что это знак, и мы пошли в другое хорошее место – на перекрёсток. Там мы нашли по паре старинных монет. Брат был рад – это были его первые старинные деньги.

– Я же говорил! – восклицал он.

К нам подошли трое крепких парней, и спросили, что мы делаем.

– Мусор собираем… – честно ответил я.

– А… Вы как этот, дядя Вася? – хмыкнули они, сплюнув, и пошли весело переговариваясь.

Время приближалось к полудню. Запели хором татарские лягушки – никогда не знал, что они живут в Волге. На меня напала элегия, хотелось есть. Мы решили возвращаться и пообедать.

Трезво всё взвесив, я решил ехать на вокзал. Приключения-то были, а монет практически не было.

В поезде, протирая единственную зелёную страшную полушку салфеткой, я услышал переливы телефона. Достал – звонил Иван. Наверное, извиниться хочет за сломанный болт, – подумал я.

– Саня!!! Санчес!!! – проорал он: Я клад нашёл!!! Советских серебряных копеек! Полный чугунок на старой деревне!

Я выключил телефон и грустно подумал, что ещё ехать весь вечер и всю ночь, а вечер, между прочим, перестал быть томным…

Позвонил приятель Костя с предложением выехать в Калужскую область где как говорят, находок больше, в отличие от МО. Нашли по картам пару мест и камрада Алексея на форуме, да и выехали утром в воскресенье.

Днём было 5—9 градусов тепла и перенасыщенная влагой земля. Места были выбраны неудачно: 2 копейки Николая 2—го и советы у Кости, у меня – оловянный шарик и гильза. Приходилось неоднократно переходить речки, чтобы достичь деревень, в том числе и по поваленным деревьям – теперь всюду бобры. Их мех больше никого не интересует, не то что раньше!

Ну и бобры неистово размножаются, даром что грызуны, и возвращают исторический ареал обитания.

Из—за них ребята промочили ноги в холодной воде, а я нет, ибо моложе, ловчее и боюсь заболеть.

Нет, надо действительно найти хорошие места к югу для весеннего сезона! Но признаюсь, было приятно очутиться в настоящей весне, подышать влажным воздухом и походить по бескрайним русским полям.

И ещё, я кажется, впервые видел аистов в поле – я думал, они в Белоруссии кучкуются.

Через некоторое время здорово потеплело, и мы с Костей поехали на поле, которое он выбивал 2—й год подряд.

Там я тоже покопал с приключениями – два раза мок под дождём и два раза высыхал, не замёрз – и то радует. Поле подарило мне одну древнюю пуговку и кучу кусочков неизвестного белого металла. Если это серебро, хватит на два перстня!

Друг сразу нашёл два медных пула (медная чешуя Алексея Михайловича Романова, относимая к так называемому медному бунту, когда вместо серебряных денег царь пытался подсунуть медные). А я – самую мелкую из круглых монет – полушку, крестик, маленькую свинцовую пулю и пуговицу. Все находки оказались в промоинах от ручьёв – крестик вообще лежал в канавке на поверхности и манил малахитовой зеленью.

Потом поехали на пустошь, где камрад ранее дёрнул одну-единственную чешуйку. Но и это чудо, потому что там тьма проволоки и мы быстро оттуда ушли. Место не понравилось – идти по сырому полю, потом через кустарник, потом через жд насыпь… И вообще к пустошам отношусь со скепсисом.

Поехали с камрадами на коп на старое место – там раньше был хутор в несколько домов, а теперь перепаханное поле. Земля мягкая!

При подъезде к полю увидели стаю взлетевших тетеревов, сверкающих белыми надхвостиями. Они летели низко в сторону березняка. Теперь понятно, чей зелёный помёт часто встречался в полях… А один самец подпустил нас близко и дал себя рассмотреть, прежде чем нерешительно взлететь. Впервые вижу эту птицу. После восхищения пришла мысль про ружьё и попробовать мяса, но не охотник и не вооружён.

Поле порадовало меня чешуйкой Михаила Фёдоровича, и двумя монетами Павла 1—го (2 коп и полушка в прекрасном сохране). Ни дня без чешуи и Павла! – вот отныне мой девиз.

Мокрая земля липла на катушку, утяжеляя её и превращая коп в занятие с гантелями. Грязь также кандалами сковывала движение сапогов, поднялся ветер. Но всё не зря: камрады на двоих подняли тоже мелкой меди, четыре бодрые чешуйки, медные перстни с вырезанными человечками и серебряное кольцо, крестики и ещё всякий мусор, что обычно бывает в поле.