Владимир Дараган - Однажды. и другие рассказы

– Здесь ты будешь работать, – сказала шефиня. – Вот это американский спектрометр, а там стоит японский. Японский не работает, но он тебе и не нужен. В соседней комнате стоит прибор, который мы сделали сами, но он тоже не работает. Но его мы починим.

– А почему японский починить нельзя? – наивно поинтересовался я.

– А зачем его чинить? – удивилась шефиня. – Он уже устарел, а американский – это последнее слово техники.

За последним словом техники сидел лысый парень.

– Это аспирант из дружественной лаборатории, – сказала шефиня. – Он умный и поможет тебе освоиться. Ты пока осмотрись, а я скоро приду.

Умный аспирант глянул на меня и сказал, что студенты работают только по вечерам и ночам. Вот пройдут годы, я вырасту и буду работать днем.

– Мне тут нравится, – робко сказал я. – В Курчатнике я не видел столько женщин.

– Женщин тут много, – буркнул аспирант. – Но вот только…

– Что «вот только»?

– Поработаешь – узнаешь!

Вскоре вернулась шефиня вместе с мужчиной небольшого роста, в костюме и толстых очках.

– Это наш теоретик, – сказала она. – Сейчас мы сформулируем тему твоего диплома.

Я сразу вспомнил предыдущего шефа, который при словах «самостоятельная тема», морщился и говорил, что мне можно доверить пока только подметание коридоров.

– Володя, вы слышали про релаксацию многоспиновых систем? – вежливо спросил теоретик.

– Эээ… Учил, – осторожно ответил я.

– Вот этим вы и будете заниматься. Будет много теории, но желательно и эксперимент сделать. Теорию будете обсуждать со мной, а эксперимент… – тут теоретик посмотрел на неработающий японский прибор.

– Эксперимент будет сделан на «американце»! – бодро сказала шефиня. – Мы Володе выделим целый день в неделю.

– Ни фига себе, целый день! – возмутился лысый аспирант. – Традицию нарушаете!

– А ты вообще молчи, – одернула его шефиня. – Володя наш студент, а ты какой-то приблудный!

– Вот тогда сами его и учите, – обиделся приблудный аспирант.

Теоретик ушел, а мы с шефиней отправились по другим комнатам лаборатории.

– Это наш механик, а это наш электронщик, – сказала она, когда мы вошли в мастерскую.

Механик что-то вытачивал на фрезерном станке, а электронщик стоял рядом и внимательно смотрел на выползающие стружки.

– Ну как, готовы твои рамочки? – спросила шефиня у электронщика.

– Во, посмотри! – электронщик взял со стола блестящую рамку. – Я ее в спальне повешу, жена уписается от восторга!

Мы пошли дальше.

– Познакомься с нашим завлабом, – шепнула мне на ухо шефиня. – Имей в виду, что он не любит теоретиков!

Мы находились в комнате со шкафами и сейфами. Вдоль стен вытянулись большие лабораторные столы с кучей приборов, стоявших друг на друге. Завлаб сидел к нам спиной за небольшим письменным столом и что-то писал.

– Ты, случайно, не теоретик? – спросил он вместо приветствия, повернувшись и глядя на меня поверх очков.

– Да я даже закона Ома не знаю! – выпалил я первое, что пришло мне в голову.

– И на хрена нам такой дипломник нужен? – спросил завлаб у шефини. – Закон Ома – это единственный закон, который должен знать даже дворник!

– Он шутит, – заулыбалась шефиня. – Он даже знает, как транзистор работает!

Она повернулась ко мне и стала делать загадочные знаки.

– Про транзистор знаю! – сказал я. – Эмиттер, база…

– Ладно, хрен с ним! – смягчился завлаб. – Пусть попробует! Но если я увижу, что он теоретик или, не дай Бог, вонючий химик… тьфу, тьфу, тьфу, не к ночи будет помянуто!

– Он не химик, – уверенно сказала шефиня. – Он про многоспиновые системы знает.

– Ну ладно, пошли вон отсюда! – ласково сказал завлаб и повернулся к нам спиной.

– А вот тут сидят наши главные электронщики! – шефиня открыла тяжелую дверь неподалеку от кабинета завлаба.

Эта комната была почти точной копией комнаты, где мы только что побывали. Лабораторные столы, сейфы, кассы с радиодеталями… В комнате сидел один главный электронщик и смотрел в осциллограф, по экрану которого бегал зеленый лучик.

– Политсеминар будет через час, – сказал главный электронщик. – Чай я поставлю.

Шефиня кивнула, посмотрела на часы и пригласила меня продолжить путешествие.

– А здесь наш женский коллектив, – сказала она, когда мы вошли в маленькую комнату, где впритык стояло несколько столов.

За одним столом ела женщина в белом халате, а за другим молодая лаборантка что-то перепечатывала. Я посмотрел на машинописный оригинал и прочитал название: «Энциклопедия половой жизни».

Институт мне нравился все больше и больше!

Первые впечатления

Мне сказали, что могу приступать к работе хоть сегодня.

– А что мне делать? – спросил я.

– Ну… пока почитай что-нибудь… – как-то неуверенно сказала шефиня. – Стола для тебя нет, ты уж где-нибудь устройся.

Я устроился на стуле в углу комнаты и принялся изучать инструкцию к спектрометру. Инструкция была на американском языке – это хоть немного утешало, ведь английский я вроде как учил. Вскоре выяснилось, что большинство слов мне встретились впервые. Я пытался их пропускать, но из оставшихся глаголов и предлогов понять что-либо было невозможно. Подошла шефиня и спросила, как у меня дела. Я сказал, что дела идут хорошо, но медленно.

Через час пришел инженер, похожий на киноартиста. Он спросил, знаю ли я технику безопасности? Оказалось, что самое главное – это гонять поганой метлой химиков, которые норовят притащить сюда всякую вонючую гадость и отравить таких замечательных людей, как мы с ним.

– А как насчет высокого напряжения? – спросил я.

– Этого полно! – согласно кивнул инженер. – Ты главное тут босиком не ходи и никуда пальцы не суй!

Я дошел до половины первой страницы, когда пришла женщина, которая назвалась оператором.

– Ну ты нахал! – заявила она аспиранту, который все еще сидел за спектрометром. – Я тебя на час пустила, а ты уже полдня сидишь.

– Так тебя же не было! – аспирант отчаянно крутил ручки, пытаясь закончить свой эксперимент.

– Мало ли какие у меня дела! – возмутилась операторша. – Твое главное дело – смыться вовремя, чтобы глаза мои тебя не видели. Мне вот надо студента нашего учить.

… – Ну, садись, – пригласила меня операторша. – Показываю главное. Вот видишь эти тридцать ручек?

– Вижу.

У меня в глазах рябило от пары сотен кнопок, ручек, приборчиков и лампочек.

– Вот к ним никогда не прикасайся. И сюда тоже не лазь! – операторша показала еще пару десятков кнопок. И самое главное – снимай часы, когда работаешь. А то и часы испортишь, и прибор загубишь.

– У меня нет часов, – робко произнес я.

– Все равно снимай!

– Это я понял, а как нужно включать прибор?