Валерий Шаин - Коммунальная квартира

– А Тузик наш, из дворовых собак.
Не ведомо ему ни боли и ни страха.
– А я не при дворе, и тоже не слабак,
и я как Тузик, только дикая Собака.

Неутешительный, для вас, скажу, прогноз,
забыли, овцы, у меня и зубы есть.
На предложение всегда найдется спрос.
Тем паче, Тузик тоже любит и поесть…

Зря чирикал воробей,
зря порхал и прыгал.
Он ведь знал, что кот-злодей
рядом с ним мурлыкал.
Но зазнался воробей,
а совет так нужен.
Не дремал зато злодей,
вспомнил вдруг про ужин.
Отчирикал воробей,
а ведь мог чирикать.
Если б слушал он друзей,
не пришлось бы хныкать.
Если б слушал, а не спал
на уроках в школе,
сейчас бы прыгал и порхал,
пел себе на воле.
Не дразни, покуда зря,
риск такой не нужен.
Так не стало воробья.
Но был вкусным ужин.

Решил медведь построить себе дом.
Кирпичный дом, с кирпичною трубой.
А рядом с домом – пруд, чтоб рыба в нем
была б набита черною икрой.

И чтоб у дома – сад, и пчелы, и цветы,
чтоб отдыхать и телом, и душой.
И чтоб вокруг, ну, скажем, ни души.
Достаточно одной такой души большой.

Построил дом медведь, построил, как мечтал.
И сад, и пруд, и пчелы, что в саду.

И никого вокруг медведь не повстречал,
но гадко на душе, не радостно ему.

А где-то там, ну, скажем, за прудом,
лесные жители живут и веселятся.
И им плевать, что у медведя дом.
И что медведь не хочет с ними знаться.

И мед не ест медведь, не ест он и икру.
И только лапу все медведь сосет.
А по ночам ревет и смотрит на луну.
Но и луна советов не дает.

Вот так впустую годы прожиты,
когда в душе большая жопа ты.

Пришел козел на скотный двор.
Не по своей пришел он воле.
Кого-то забодал на воле,
а суд присяжных вынес приговор.

– Таким козлам не место среди нас!
За что страдать должон честной народ?
Сегодня забодал он одного из нас,
а завтра он залезет в огород?

В колхоз его, на скотный двор!
Такой вердикт, таков наш приговор.

Не знал козел, в какой попал колхоз.
Забыл он все, чему его учили.
Такой расспрос козлу там учинили,
что медом показался и навоз.

– А что, козел, умеешь делать ты?
– Быть может, лаешь? – Может, ты поешь?
– А может, пашешь и не портишь борозды?
– А может, как корова, молоко даешь?

– А как насчет мышей?
Быть может, ты охотник?
– А может, у тебя
есть от природы дар?
– А может, ты печник,
а может, просто плотник?
А может, ты искусный кулинар?

– Ну, поделись, чтоб мы все знали.
Давно к нам городских не направляли.

– Не понял я, мои друзья-приятели,
к чему такой с пристрастием допрос.
Боитесь, что испорчу показатели?
Боитесь, опозорю ваш колхоз?
Скажу вам так, без лишних слов:
работа любит дураков.
А я козел столичный,
работать не привычный.

Сказать сказал,
а зря козел сказал.
Да лучше б промолчал,
целее б был.
Что было дальше с ним,
козел совсем забыл,
да и не помнит,
как сюда попал.

Вот так всегда,
когда козлишь,
не знаешь сам,
чего творишь.

Затянешь гайки туже,
так будет тебе хуже.

Не повезло козлу,
пришел не ко двору….
Об этом я, друзья,
и говорю…

– Скажи мне, Слон, —
Козел спросил Слона.
– Зазнался Колобок,
не знает, что творит.
Я слышал, Колобок
похож так на меня.
И так же, как и я
он блеет и козлит.

Обвел, как деток малых
вокруг пальца
и Зайца с Волком,
и Медведя тоже.
А рук-то нет
у этого засранца.
На что все это,
ты скажи, похоже?

Поет всем песню:
«Я такой крутой!»
Надулся, словно мяч,
«румяная матрешка».
Ты с ним знаком?

– Столкнулся раз-другой.
Да он не мяч, а так себе,
лепешка.

В деревне жил
Безродный пес-Барбос,
Не то что Пудель
Голубых кровей.
Зато исправно
по хозяйству службу нес,
А пудель был
Игрушка для людей.

И не беда, что этот пес дворняга.
Да, не красив,
Зато широк в груди.
Была в нем сила, и была отвага,
Он для врагов —
Как дьявол во плоти.

И все в деревне,
Даже и в лесу,
Все знали, что заплатишь головой.
И даже волк,
Когда задрал овцу,
Деревню ту обходит стороной.

Лишь только Пудель
невзлюбил Барбоса,
Решил Барбоса
Выжить из деревни.
Возьмет из дома
Что-нибудь без спроса,
И ходит по двору,
Распространяя сплетни.

– Послушайте, друзья,
Нас пес сбивает с толку,
Какой же он боец,
и с кем же он воюет?
Я видел много раз,
Что в лес он бегал к волку,
А по ночам на пару с ним овец ворует.

Изгнать, ему не место среди нас.
Я тоже пес, а наш Барбос зазнался.
И вдруг затих,
Не завершив рассказ.
Понятно всем,
Барбос не удержался.

Ты потерял контроль,
Кричали все вокруг.
Во что ты превратил
Наш тихий мирный двор?
Подал бы голос,
Взял бы на испуг,
Но чтобы в клочья, —
Это перебор.

Мы за тебя, ты знай,
Но если спросят люди,
Тебе за все придется отвечать,
И объяснять,
Где их любимый Пудель,

А спросят нас,
Не будем мы молчать.
Пойми ты нас,
Закон превыше нас.

У каждой сказки есть концовка.
На шее пса сейчас веревка.
Смиренным стал наш пес – Барбос,
Жалеет, что в деревне рос.

Страна моя, хоть небольшая,
но великая.
И по составу, точно, многоликая.
Все потому, что есть один секрет:
всех приглашает жить, а вот арабов – нет.

И все это великое со мной:
и речка Иордан,
что со святой водой.
Кинерет со своей водой живой.
И море Мертвое, конечно, с неживой.

И это только часть той красоты великой.
Иерусалим, столица трех религий.
Бахайский храм, чьи купола все в злате.
Коралловые рифы в Красном море, что в Эйлате.

Фалафель, шварма, хумус и вино.
Такое ты увидишь только лишь в кино.

А наш к работе не проявит интерес,
пока все это он не съест.

На севере живут и друзы, и грузины.
В пустыне проживают бедуины.
Еще живут у нас арабы,
а вот арабам почему-то мы не рады.

Нам говорят Европа и Америка,
с арабами должны мы в мире жить.
А им духовный лидер с того берега:
– Нельзя с евреями о мире говорить.