Валерий Шаин - Коммунальная квартира

Вот и они нам потихонечку вредят.
Причина в том, что те арабы этих не хотят.

Есть у еврея пост святой,
когда нельзя ему с женой.
Нельзя с женой, на то и «цом»,
идет еврей в публичный дом.

Решил на Песах сделать седер.
Мне рав сказал: «ие беседер» 1 1 иврит: будет «в порядке», хорошо .
Все, что квасное, собери,
и все соседу подари.

Задание совсем простое:
убрать из дома все квасное.

Но рав, как будто по секрету
ото давар 2 2 иврит: то же самое сказал соседу:
чтоб в Песах седер соблюдать,
асур 3 3 иврит: запрещено квасное, все отдать!

И вот на лестничной площадке,
дарили мы свои подарки.
Он мне: «тода» 4 4 иврит: спасибо , а я: «слиха» 5 5 иврит: извините .
Так рав сказал, и нет греха.

Хороший рав, барух ха-шем 6 6 иврит: слава Богу (буквально: «да прославится Имя Его») ,
как Айболит, поможет всем…

В страну приехал одессит.
Пошел в ульпан учить иврит.
Купил словарь, завел тетрадь,
Харбе милим 7 7 иврит: много слов он должен знать.

Закончил курсы одессит,
Внутри него кипит иврит.
Вдруг видит, геверет 8 8 иврит: госпожа перед носом,
Наш одессит, он к ней с вопросом,
И, как учили, говорит:
Ат мевина 9 9 иврит: вы понимаете? ляд-ляд иврит?

Еврею не страшны
людские стрессы,
когда еврей тот
родом из Одессы.

Сколько можно у Бога просить
и на том, и на этом свете.
А с кого еще можно спросить?
Он один лишь за все и в ответе.

И все просят его: помоги,
дай надежду, исполни все в срок,
чудо нам поскорей сотвори,
ты ж творец, значит, ты и пророк.

Просят все у тебя, и я тоже прошу,
дай здоровья, богатства, дай сил.
Мой сосед попросил, я ведь зла не держу,
дай и мне, что сосед попросил.

Мы, как братья,
а ты наш отец как-никак.
Сам сказал, Бог не всем подает.
Если нет, что сказать,
Ты подай сверху знак,
я пойму, а сосед не поймет.

Я не вредный, ты знаешь,
но всему есть предел.
Я мечтал об одном,
и с мечтой этой жил.
А сосед взял мечту
и меня отымел.
Это все, чего я заслужил?

Как все это теперь
должен я понимать?
Я ночами не спал,
я, как кролик, старался.
А сосед по ночам
вспоминал мою мать,
и Тебя вспоминал,
и так сильно ругался.

И за это за все
Ты прощаешь его,
и подарки даешь
в день рождения.
Ну, а я чем же плох?
Неужели я лох?
Прояви ты ко мне
снисхождение.

Если хочешь сказать – говори,
не держу от Тебя я секрет,
только очень прошу, не томи,
я ж хороший, не то что сосед.

Кто-то плачет, а кто-то смеется
и песни поет,
все от жизни берет,
и живет без нужды.
Бог, конечно, подарки
не всем раздает,
но…
но дает, в основном, за труды…

Одна мечта ведет к заветной цели:
кого бы поиметь, пока не поимели.

В России существуют две беды:
дороги, ну а также дураки.
А вот в Израиле
такой проблемы нет.
Известно всем,
и это не секрет,
у нас дороги – высший класс,
А слово STOP, —
так это не про нас.

Я никогда себя
изгоем не считал,
но место поменять
мечтал уже я в детстве.
И здесь я не изгой,
но почему-то гоем 10 10 иврит: нееврей стал,
наверно, не о том
мечтал я месте в детстве.

Какое удивительное свойство,
природный дар – использовать других.
Среди чужих еврею жить так просто,
гораздо хуже жить среди своих.

За что нас не любить?
Ведь мы почти как все,
но в профиль мы, увы,
совсем уже не очень.
Зато мы на слуху,
у всех на языке.
Они всегда начнут,
а мы всегда закончим.

Не любят нас,
мы это понимаем,
но признаваться в этом
нам совсем негоже.
Они не знают,
ну, а мы-то знаем,
что если нас не любят,
мы не любим тоже.

По сути по своей
на что-то мы надеемся.
Все ждем и ждем,
что сбудутся мечты.
Но почему-то мне
не очень в это верится,
реальность настает,
когда проснешься ты.

Наступят времена,
великие и славные,
и не беда, что руки
в кровь порезаны.
Здесь мы евреи,
там мы православные.
Здесь мы евреи,
хоть и не обрезаны.

И любой твой каприз тоже
я исполню, пусть это нескромно.
Помоги мне, пожалуйста, Боже,
чтобы это было законно.

Не страшен вирус
мексиканский для еврея.
Еврею Моисей
прокладывал маршрут.
Вручил Талмуд
и наказал плебею,
чтоб Тору изучал
и соблюдал кашрут 11 11 иврит: ритуальная чистота, пригодность для иудаизма .

Для кого-то не писан закон.
Что закон?
Он запрет для глупцов.
Если хочешь,
чтоб явью был сон,
обратись ты в совет мудрецов.

И отцы-мудрецы без труда
скажут все про тебя, все как есть:
где родился, с кем спал, кто родня.
И, конечно, что должен ты есть.

Все подвластно отцам-мудрецам,
даже время для них не предел.
Спать ложится народ по часам,
а встает, когда рав захотел.

Мы глотаем не воздух, а пыль,
засоряем умы болтовней,
прикрываемся Книгой святых,
пораженье считаем судьбой.

Как научит история-мать
понимать, как живем!
Хватит ныть!
Может, время пришло отвечать,
может, хватит уже говорить?

Может, хватит пенять на судьбу;
тяжкий крест не на наших плечах.
К величайшему, скажем, стыду,
мы погрязли не только в грехах.

И идем за советом к отцу-мудрецу,
не грехи замолить, а просить.
Для прощенья лишь день,
и на запись к Творцу,
а потом можно снова грешить.

Так живем мы, с надеждой и верой в Творца,
пока страх нас к стене не прижмет.
За народ не готовы идти до конца,
пусть народ наш еще подождет.

«Невыездной», к тому же и еврей,
каким-то чудом вырвался на волю.
Пеняя на судьбу, и проклиная долю,
он вдруг подумал:
«Я, наверно, сплю.