Валерий Шаин - Коммунальная квартира

А если я не сплю, куда же я попал,
и где, скажите мне, родная проходная?
Я знаю, что страна у нас большая,
и есть места… Да лучше б я не знал!..

А здесь… Глазам своим не верю!
Здесь даже нас считают за людей!
И чтоб сосед понравился еврею,
долж он сосед быть точно не еврей.

Но все равно сомненье душу гложет,
и голос что-то сверху говорит:
а если что не так,
сосед ведь не поможет,
да и Европа тоже не простит.

И нет такой страны в твоей Европе,
исчез престиж, другие нынче нравы.
Сидит твоя Европа в большой жопе,
куда ни плюнь, кругом одни арабы.

Нет, лучше пусть завод, и эта проходная.
Я всем доволен, говорю всерьез.
Как широка страна моя родная,
и есть места, знакомые до слез».

Кто сказал, что у природы
в доме нет плохой погоды?
И погода у природы,
что не срань, то благодать?
Если так, то почему же
мне от этого все хуже?
И зачем мне срань такую
благодарно принимать?

Если так сильна природа,
почему же непогода?
Почему все катаклизмы
доведут нас до беды?
Если мы народ Иисуса,
нам погода – дело вкуса.
Но куда вода исчезла,
если в кране нет воды?

Неужели, в самом деле,
воду выпили… соседи,
что с природой сговорились,
обманули нашу мать!
И теперь они влияют
и на фауну, и флору,
а куда сливают воду,
страшно даже вслух сказать.

Почему молчит природа?
Что скрывает от народа?
Кто на это нам ответит,
защитит природу-мать?
Мы с природой так едины,
вместе мы непобедимы,
но куда вода исчезла?
Нам такое не понять.

Все запутанно, так сложно,
жить так дальше невозможно.
Мы устали, и природа.
Как прожить без суеты?
Если мы природы дети,
значит мы за все в ответе?
Но куда вода исчезла?
Как мы будем без воды?

Может, хватит уже злиться?
Может, стоит помириться,
и смириться, что погода
нас подводит иногда?
И тогда не только в кране,
в унитазе, даже в ванне
и у нас, и у соседей
зажурчит опять вода.

– Барух Ата 12 12 иврит: Славься, Ты , наш Элуим 13 13 иврит: Всевышний !
Как мы живем, жить не хотим.
Устали мы с надеждой ждать,
устали волю исполнять.
Ты наш Творец, ты так велик,
найди кого-нибудь других.

– Да я найду, да не вопрос!
Но с вас особый будет спрос.
Забудьте все, что вы имели,
и тех, кого вы поимели.
Все по-другому в этот раз,
все обернется против вас!

– Нет, наш Барух, нет, Элуим,
так жить совсем мы не хотим.
Верни нам все, что мы имели,
и тех, кого недоимели.
И, если сможешь, нас прости,
и строго нас ты не суди.

Забудь слова ты наши, Боже,
за все прости.
Зайдем попозже.

С милой рай и в шалаше,
Если оба в неглиже.
А в сук е 14 14 иврит: ритуальный шалаш в праздник Суккот другой расклад,
Я бы рад, да рав не рад.

Что можно в двух словах
сказать вам про Париж?
Париж – мечта любого эмигранта.
В Париже жить, я вам скажу, престиж.
Как понимаю я Семена Трахтен-Канта.

Какая мода, а какие бутики!
Да что там бутики, а женщины какие!
– Ты помнишь Цилю? – Ой, не говори!
Но парижанки – женщины другие.

Они везде, да-да, скажу я вам.
Без них Париж, как Сарра без мужей.
И, как сказал поэт: «Шерше ля фам»,
как понимаю я французских королей!

Прекрасен днем Париж,
о нем идет хорошая молва.
Я словно был в раю,
душе хотелось петь.
И вспомнил я тогда
заветные слова:
увидеть тот Париж,
и умереть.

Что можно в двух словах
сказать вам про Брюссель?
Да, это не Париж,
но в нем есть
красота своя.
Брюссель почти
как Эрец-Исраэль 15 15 иврит: Страна Израиля ,
живет с арабами,
как дружная семья.

В Брюсселе есть своя Европа, только мини,
молекула железа с небоскреб,
и резиденция монарха,
что в китайском стиле,
представь себе,
чего туда он только не нагреб.

Еще в Брюсселе
есть изысканный фонтан.
Я честно позавидовал ему.
Стоит на постаменте скромный мальчуган
и гордо писает у всех прохожих на виду.

Прекрасен днем Брюссель,
но нехорошая о нем идет молва.
Брюссель не любит нас, не хочет с нами знаться.
И вспомнил я тогда заветные слова:
увидеть тот Брюссель —
и обоссаться.

Что можно в двух словах
сказать про город, как Венеция?
Да это город в профиль и анфас.
Венеция построена, как старая фортеция,
но только круче, в стиле ренессанс.

Сеньоры, сеньориты, все ходят в панталонах.
Так повелось уж издавна в те славные года.
Зато дома в Венеции стоят все на понтонах,
поскольку нет там суши, кругом одна вода.

Народ Венеции тем славится,
что всем прохожим улыбается.
И гондольеры на своих гондолах
туристам помогают тратить доллар.
А музыканты местные такие интересные,
за малые награды поют вам серенады.

О, как прекрасна ты, Венеция в ночи,
так хороша, что мне совсем не спится.
И вспомнил я тогда: что нужно для души?
Да так, пустяк: увидеть ту Венецию
и утопиться.

Что можно в двух словах
сказать про Ашкелон?
Великий город, кстати, тут и море есть.
Знавали этот город и Далила, и Самсон,
и нынешние, всех не перечесть.

Делили Ашкелон между собой цари,
как в казино, азартно, и не жалели ставок.
Недаром Клеопатра для души
избрала Ашкелон себе в подарок.

И потянулся в Ашкелон народ,
поближе к морю и к святым местам,
чтоб сохранить, сказать так, генофонд,
не распыляться здесь по мелочам.

Но знаешь, мама, ты права:
здесь жизнь не мед,
но и не наказание.
И вспомнил я тогда
заветные слова:
увидеть Ашкелон
и… сделать обрезание.

Как любят все
нас часто поучать:
что делать нам,
и как нам всем дышать.
Не то едим, не то поем,
да и вообще не так живем.
И если в корень посмотреть —
закрыть глаза и умереть.

Я знаю, это не тупик,
и я сдаваться не привык.
Нельзя стоять, нельзя молчать,
иначе счастья не видать.
Пора понять, что без меня,
вам – ни туда и ни сюда.

Я вас люблю, мои друзья,
как мы живем, так жить нельзя:
куда идем, чего мудрим,
совсем не знаем, что творим.
Забыл, наверно, наш народ,
где зад у нас, а где перед.