Валерий Шаин - Коммунальная квартира

Проснувшись рано поутру,
сынок червяк с вопросом
обратился к маме:
– Скажи мне, мама, почему
мы все живем
в навозной яме?
Ты посмотри, ведь есть такая красота,
фруктовые сады и земляничные поляны,
а мы не видим ни черта,
вокруг навоз и выгребные ямы.
Кого за это должен я винить?
Ведь знают все, и все прекрасно понимают.
Ну, что молчишь?
– А что тут говорить?
Ведь это Родина, а Родину, сынок, не выбирают…

Есть в голубой лагуне остров,
Не кривлю душой.
На нем вода, еда, как будто кстати.
Но есть изъян там небольшой:
Не виден остров тот на карте.

Какая мелочь, что тут говорить,
Живи себе и радуйся закату и рассвету.
«Но нет, – сказал сосед, – такому здесь не быть»!
И объявил сосед войну соседу.

Один был воин-скорпион,
Не мог ни пить, ни есть.
Ведь для него не писан был закон,
Он признавал лишь месть.

Другой не убегал, не прятался от страха,
Хотя он был и черепаха.
Но твердо знал одно,
Что некуда бежать:
И дом, и остров свой
он должен защищать.

И, как всегда,
Надежда есть одна,
И черепаха твердо знала,
Что наступят времена,
И станет ясно и ему,
Зачем вести столь непонятную
и долгую войну.

Но вот однажды
Изменился скорпион в лице.
Причина в том —
Вода стояла на крыльце.
И сколько б не кричал,
Не звал он на подмогу,
Весь дом его тихонько
Уходил под воду.

И пожалела
Скорпиона черепаха,
Забыв про унижения, как сны.
Закрыв глаза от боли и от страха,
Твердила лишь одно,
Что в горе все равны.

И вот желанный берег под ногами,
и снова как-то сильно захотелось жить,
и утираясь ядовитыми слезами,
решил сосед соседа отблагодарить.

Удар был нанесен совсем без правил,
Коварный, и с изюминкой в клише.
А сколько удовольствия доставил,
И сразу стало легче на душе.

Не ожидая благодарности такой,
С досады черепаха вдруг сказала:
«Вот сколько я живу, а наглости такой
Я в жизни больше не видала.
Как можно все забыть,
Не оценив добро?»

«А кто здесь
собирается платить?
Я скорпион!
Такой уж я г….»

Надумал старый Филин
на покой уйти.
Устал от дел лесных
на дереве сидеть.
– Кому могло такое
в голову прийти?
У нас прекрасно все! —
прервал его Медведь.

Филин. – Я вас собрал здесь,
звери, на совет:
избрать достойного
мы вожака должны,
чтоб мудрым был,
и не преклонных лет,
чтоб скромным был,
не бегал от жены.

Кролик. – Да не найдем
такого мы в лесу.
Мне с места не сойти,
я точно знаю:
чтоб просыпаться
дома поутру,
в своей постели?
Я не понимаю!..

Филин. – Ты б, Кролик, помолчал,
твой нрав известен всем.
Готов ты переспать с любой,
кто прыгает и скачет.
О доме больше думай,
совесть потерял совсем,
детей забыл,
жена все время плачет.

Кролик. – В демократическом
мы все живем лесу.
И есть закон:
плоди и размножай!
Я, ваша честь,
работу делаю свою,
и ты, пожалуйста,
мне рот не затыкай!

Лиса. – А я считаю,
Кролик наш герой.

Филин. – Ты что, Лиса,
смеешься, аль всерьез?
Без слез не взглянешь:
лысый и косой.

Лиса. – Зато решает
продовольственный вопрос.
Всегда в строю,
не требует наград,
работать он готов,
и даже сверхурочно.
Я думаю, что он
достойный кандидат,
и Волк со мной согласен.

Волк. – Это точно!

Кролик. – Прошу самоотвод.
Не справлюсь я один.
И я у зайцев здешних
не авторитет.

Филин. – Проблему эту
мы с волками тут обговорим.
Ты лучше пригласи их на банкет.
– Ну, что опять?

Кролик. – Еще один вопрос.
Вам всем смешно,
как будто вы все пьяны.
Я слышал, у волков
на зайцев нынче спрос.
И я подумал: тяжело
работать без охраны.
Что скажешь, Филин?
Не на зоне отбываю срок,
и шагу не шагну,
держа в руке мандат.

Филин. – Охранником пойдет,
ну, скажем, Серый Волк.

Кролик. – Что, Серый Волк?
Филин. – Не Волк, а уважаемый
в лесдуме депутат.

Филин. – Я думаю, вопросов
больше нет.
Тогда начнем и поактивней,
всем все ясно?

Кролик. – А секретаршу,
а машину, а бюджет?

Филин. – Что с голосами?
Медведь. – Как всегда, единогласно!

Филин. – Коль коллектив решил,
не буду возражать.
И думать ни к чему,
когда ты ночью спишь.
Решение совета
нужно уважать.
Все знают: кролик лучше,
чем полевая мышь.

Не болит голова у дятла.
Всем понятно,
а мне не понятно.
Может, этот дятел особенный,
заколдованный, разрисованный?
Может, просто стучит,
без причины,
извлекая не только личины?
Может, дятел чему-то обучен
и наукой пока не изучен?
Может, птице мозгов не дано,
а иначе свихнулся б давно.
Почему же стучит этот дятел?
Знать, кому-то большой он приятель.
И поэтому дятел стучит,
голова у него не болит.
Все стучит и стучит,
хоть ты плачь.
Вот такой этот дятел
стукач!

Решили овцы Волка наказать.
Суду предать они его решили.
И всех вокруг они оповестили,
Чтоб до суда не смог он в лес сбежать.

– Чем провинился перед вами Волк?
– Хотим ему мы преподать урок,
Чтоб было неповадно и ему,
Мы объявляем Серому войну!

За то, что ограничил нам свободу,
за то, что ест, и пьет не только воду,
за то, что бьет, и чаще по рогам.
За что такая привилегия волкам?

– Но он же Волк, и Волк в законе.
– А мы живем в неволе и в загоне.
Так жить нельзя, всему же есть предел,
терпеть устали этот беспредел.

Довольно говорить, не будет толку,
пора дать по зубам и Волку.

– Свободы захотели и права?
И теплые места в профкоме и месткоме?
Поотшибать за это вам рога,
чтоб знали, кто хозяин в доме!

Подумать только, кто бы говорил,
и о какой свободе идет речь?
Да за слова такие я б прибил…
А вы, меня, Волка, к суду привлечь?

Вы мне войну, и я пойду на сделку:
порву вас всех, как Тузик грелку…