Святослав Иванов - Самовар над бездной

– А я Волков, Лаврентий Палыч. Будем друг к другу нежны. Ладно, дружок, нам пора. Труба, что называется, зовёт.

Иван неуверенно поднялся с шаткого кресла, и, взятый Волковым под руку, побрёл к двери.

– Постойте, Лаврентий П-Палыч, можно всё-таки посмотреть ваши документы внимательнее?..

От двери Волков обернулся к Барсу, фокусническим жестом доставая откуда-то из-под воротника рубашки красно-коричневую сигарету.

– Что, извините?

– Документы ваши. Хотел бы повнимательнее взглянуть.

– Слушай, ты, я вижу, электронные сигареты предпочитаешь, а я вот – такие, – почти нараспев заговорил спаситель Ивана, в то время как он сам оцепенел от нервного напряжения. – Сейчас курить невмоготу уже, там у вас как раз стойка неподалёку. Понимаю, отовсюду вещают, что курить вредно, но сам понимаешь – дым отечества нам сладок и приятен, так что… Бывай!

Незнакомец стремительно вывел Ивана на улицу и повёл к какому-то небольшому металлическому навесу в двух шагах от полиции. Он нажал на кнопку и прикурил от хлынувшей из маленькой трубки струйки горящего газа.

– Ах да, забыл представиться, – он протянул Ивану руку. – Вольф. Для тебя я Вольф, как и для всех дружественных элементов. А для этих – Волков, Волков о й, Волчаткин и прочие производные. Есть ещё Бирюков.

***

– Где я оказался, вы мне не расскажете?

– Иван тебя зовут?

– Иван. Откуда вы знаете?

– Я всё знаю.

– Слушайте, я не буду следовать вашим указаниям, если вы мне не объясните, куда я попал. Что происходит вообще?

– Я не обязан тебе объяснять. К тому же, времени мало.

– Вы не обязаны объяснять? Это же не значит, что вы обязаны не объяснять.

– Да, такого указания в моих инструкциях нет. Но моя работа – это вернуть тебя домой. Объяснять все нюансы я не обязан.

– Я не прошу объяснять все нюансы. Любую вещь можно объяснить вкратце.

– Вкратце: ты попал туда, где тебе нечего делать. Моя задача – вернуть тебя обратно с наименьшим ущербом для тебя и окружающих. Понятно?

Они подошли к стеклянной трамвайной остановке. На поверхности стекла моргали крупные полупрозрачные цифры – время, оставшееся до прибытия трамвая.

Секунда в секунду трамвай приехал. Это была прозрачная гусеница из слегка затемнённого стекла, приземисто и бесшумно скользившая по рельсам. Несколько человек – и Иван с Вольфом в том числе – зашли в трамвай, не переступая никаких порогов: пол его был всего в нескольких сантиметрах над уровнем рельсов.

Внутри было прохладно, люди сидели на гладких деревянных сиденьях. Вольф сунул в руку Ивану монету и указал на маленький ящик в углу салона – Иван сунул монету в щёлку, двери закрылись и трамвай двинулся.

– Тут большинство по проездным, – шепнул Вольф. – Валидатор сам сканирует людям карманы, делать ничего не надо.

Трамвай неторопливо и плавно шёл по улицам знакомой-незнакомой Москвы. Он был прозрачным со всех сторон, так что Иван мог свободно таращиться на все никогда не виданные им достопримечательности этого прекрасного будущего.

– Скажите всё-таки, какой это год? – тихо попросил Иван.

Вольф начал рассказывать Ивану о Шуховской башне, словно бы тот был туристом и вовсе её никогда не видел.

Какой-то молодой человек с усами повернул синеющий на стеклянной стене рычажок – стены и потолок вдруг стали просвечивать слабее, затемнившись, словно солнечные очки.

– Да нет же солнца! – крикнул кто-то.

– Поверните обратно!

– Мне надо, – строго сказал усатый. Спор утих.

На следующей остановке в трамвай зашли три полисмена в своей удивительной форме мягкого тёмно-оранжевого цвета. Они медленно двигались из начала трамвая к его концу, вяло проверяя документы у пассажиров.

– Выходим на следующей остановке, – сказал Ивану Вольф. – От ментов здесь стоит держаться подальше

– Здравствуйте, – сказал, подойдя, один из полицейских. – Околоточный Панов. Мы бы хотели посмотреть ваши удостоверения личности.

У Ивана перехватило дыхание. Вольф выдержал паузу.

– Видите ли, – сказал он. – Мы здесь находимся по работе. Мы не можем вам сейчас ничего показать, но, я вас уверяю…

– Мы – полиция, и это наше конституционное право – получить документ, удостоверяющий личность человека, который заинтересовал нас по той или иной причине, не обязательно подлежащей разглашению, – затараторил щетинистый.

– Понимаете, мы с вами в некотором роде коллеги, – парировал Вольф. – Свои люди – сочтёмся, как говорится…

То, что произошло дальше, случилось так быстро, что взгляд Ивана толком не успел этого зафиксировать. Один из пассажиров, тот самый усатый юноша, вдруг выкрутил рычаг затемнения стёкол до максимума, и салон погрузился в полумрак. Он выскочил в проход и что-то громко крикнул, и все пассажиры, кроме Ивана, Вольфа и мнимых полицейских, оказались лежащими на полу. Трамвай резко тормознул.

– Я – представитель Свободной Республики Курдистан и требую немедленного вывода ваших войск с его территории, – отчётливо сказал юноша. – В подкрепление своего требования я беру в заложники всех пассажиров данного экипажа и обязуюсь не отпускать их вплоть до президентского указа о начале вывода войск!

– Началось… – донесся откуда-то мужской голос с подчёркнутой ноткой уныния. В ответ раздалось несколько смешков с разных сторон салона.

– Молчать! – заорал террорист. – А не то я приведу в действие пояс смертника. А вы что стоите?

Полицейские растерянно переглядывались. Иван потихоньку сползал со скамейки на пол. Только Вольф сохранял невозмутимость и чистил перочинным ножиком откуда ни возьмись появившееся в его руках яблоко.

– Ну что, защищайте нас, а потом уже можете проверить документы, – съязвил Вольф.

Они ещё раз переглянулись и, развернувшись, нерешительно двинулись в сторону террориста.

– Стоять! Стрелять буду! – заорал тот, хотя в его руках и не было никакого оружия.

Кто-то опять засмеялся.

– Я сейчас здесь всё взорву нахер! – вновь заорал террорист; он хоть и был смугловат, говорил вовсе без акцента, который мог бы выдать в нём курда.

Оранжевые мундиры сиротливо сгрудились в проходе между рядами. Они явно не знали, что делать. Террорист смотрел на них крайне свирепо.

– Ну что, будем арестовывать, или как? – снова спросил Вольф. В ответ послышались многочисленные смешки и одобрительные возгласы.

На три-четыре полицейские ринулись на врага, который в ответ истошно заорал и пустился врукопашную.

В этот момент водитель открыл двери, и множество пассажиров бросилось на улицу, часть, впрочем, осталась. Иван с Вольфом были среди выскочивших, и уже спустя пару минут, завернув за угол, они оказались на обычной городской улице, жившей своей жизнью, будто бы поблизости всё тоже шло своим чередом.