Святослав Иванов - Самовар над бездной

– Ты не бойся, там никто не пострадает, разве что наши друзья получат пару синяков, – сказал Вольф. – Это затянувшийся бзик правительства – проверки на бдительность. По их плану, все граждане страны, или хотя бы жители больших городов, должны идеально знать, что нужно делать в случае атаки бомбиста. Такие учения проводятся в Москве чуть ли не каждый день. Причём Курдистан уже свободен, а они всё по старым методичкам работают.

– То есть и в будущем здесь тоже не избавились от идиотских властей?

Вольф стал смотреть в другую сторону и вновь заговорил о каком-то примечательном здании на пути.

Тем временем они каким-то замысловатым путём подошли к месту, в котором Иван сегодня вернулся к жизни. Отмахнувшись от очередного вопроса, Вольф вдруг резко остановился. У входа в антикварный магазин была толпа полицейских. Люди в оранжевом ползали по земле, что-то подбирали и фотографировали со всех ракурсов.

– Так, задержка вышла, – сказал Вольф. Они развернулись и пошли в противоположную сторону, Вольф задумчиво что-то бормотал. Потом он предложил присесть. Осмотревшись, он задымил электронной сигаретой. – Расскажи-ка мне, что с тобой произошло.

Иван сбивчиво рассказал про бандитов, мусорный бак и загадочное забытье. Иногда Вольф заканчивал за Ивана фразы – будто и так в подробностях знал, что произошло.

– Так. А теперь представь себе, что ты остался дома и не пошёл за кейсом.

– Так.

– Лучше бы ты там остался. Ты хорошо можешь себе представить, чем ты занимался бы прямо сейчас?

– А какой сегодня день недели?

– Суббота.

– А время?

– Часа четыре.

– Наверно я недавно бы проснулся. Или, может быть, сидел бы в гостях.

– Вот, ты можешь себе это представить. Гипотетически такое развитие реальности существует. Если то, остался ты дома или оказался здесь, в серьёзной степени повлияет на судьбы многих людей, такая реальность обнаружится почти наверняка.

– Слушайте, что за борхесовские теории… Мне не нужна теоретическая физика, я и без этого пойму.

– Это не теория, это очень даже практика. Ты – здесь.

– Хорошо, что это за год?

– Да ты можешь меня послушать, наконец? В общем, другая реальность ответвилась бы от той реальности, в которой ты находился, если бы ты (останься ты дома) натворил бы дел, которые в серьёзной степени изменили эту реальность. Или если ты натворишь дел по возвращении отсюда – тех дел, которых ты не натворил бы, оставшись там.

И тут Вольф рассказал Ивану о чагах . Чага – пространственная аномалия, связывающая между собой реальности. Она возникает в той географической точке, где произошло событие, которое обусловило разветвление реальности. У каждой чаги есть свой график открытия.

– Например, та чага, в которую угодил ты, открывается раз в сутки примерно на тридцать секунд в августе-сентябре. Минутный диапазон – с 22:31 по 23:17.

– И что это значит?

– Значит, в этот диапазон времени на этой географической точке открывается дверь в иную реальность. Вернее, в одну из двух реальностей, приписанных к этой чаге. Чаг на карте мира и особенно России огромное множество, но зарегистрирована нами лишь самая малая часть. Количество хорошо изученных реальностей едва перевалило за сотню. Абсолютное большинство чаг – девяносто девять процентов – открываются так редко, что зарегистрировать их почти невозможно. Но это целая наука…

– И вы как раз такой учёный?

– Нет, куда мне. Я просто функционер. Моя работа – блюсти близлежащие чаги в этой реальности. С моим коллегой в Стволе что-то произошло, и в этом году просто жуткая запарка… Вот тебя и упустил.

– В каком стволе?

– Ах да, забыл тебя обрадовать. Тебе повезло. Та реальность, в которой ты живёшь, условно признана Орденом за стволовую реальность, Ствол , как мы это называем. Это такая система отсчёта координат, нулевая параллель. Это самая нейтральная реальность, в которой мир максимально далёк одновременно от благоухающего рая и от ужасов антиутопии. Ну и история Ордена именно оттуда и началась.

– Что за Орден такой?

– А трудно догадаться? Орден – это мы. Межреальностная организация, контролирующая чаги и старающаяся не допустить непоправимых последствий. Я представляю гуманитарное крыло организации: мы изучаем реальности, разными методами ищем новые, помогаем провалившимся людям вернуться домой, и так далее. Есть ещё коммерческое крыло, его представители используют чаги для торговли, добычи всяких дефицитных штук, игры на бирже, ну и так далее. Иногда они даже опускаются до грабежа, но мы боремся с этим как можем. Впрочем, мы в любом случае от них зависим, равно как и они зависят от нас. Мы находимся в вечной борьбе, но не можем ни существовать друг без друга, ни как-то подчинить друг друга.

Иван смотрел в пустоту, всё вокруг раскачивалось. Вольф повторял и дополнял объяснения, умещая в его голове новую картину мира, но что-то то и дело вываливалось.

Сверху – серое небо начала сентября, под ногами – бугристая кремлёвская мостовая, кругом – грохот десятка автомобилей. Один солдат сказал другому:

– Она же, говорят, не видит ничего.

– Стреляет всё же хорошо, – отвечал толстый солдат. – Ох, что будет, что же будет.

– Может, не она стреляла?

Вывели её к стене. Некрасивая полуслепая еврейка, обладательница десятка имён, посмотрела прямо в лицо вскинувшему револьвер коменданту Малькову. Тот слегка замешкался. Взгляд был не то чтобы смелым, но тупым.

На подходе к заводскому двору у неё сломался каблук. Прихрамывая, она подбежала к чёрному ходу. Присела на какой-то ящик и попыталась приладить отломившуюся часть каблука.

Вдруг какое-то мельтешение: люди выходят. Она резко оторвала тот кусок каблука и побежала туда – будь что будет! Какая разница, что там с обувью, если остались секунды?

На мгновение притаилась за автомобилем. Пора, не пора? Услышала знакомый мерзкий голос – как обычно, что-то о фабриках рабочим. Да, пора.

Она выскочила из-за машины и трижды выстрелила почти в упор, вслепую. В последовавшем водовороте едва ли кто-то мог понять, что же произошло. Его схватили и куда-то потащили. И её схватили и куда-то потащили.

После того, как кремлёвский комендант Мальков привёл приговор в исполнение, её тело, крутя и сминая, уложили в бочку. Бочку оттащили подальше от зданий, облили бензином и подожгли.

Но сжигай – не сжигай, Ленин уже сражён вполне удачным выстрелом.

– Так. А что же было в кейсе? Что я такое вдохнул?

– Ничего!

***

Должность Вольфа называлась куратор . В его ведении были несколько московских и подмосковных чаг. Основная обязанность – отлавливать вваливающихся в эту реальность потусторонцев и безболезненно возвращать их обратно. Кроме того, ему нужно было избавляться от подозрительных предметов, которые сквозь чаги тоже проскакивают нередко.