Роман Днепровский - Малиновый пиджакъ. или Культурная контрреволюцiя

Когда полицейские прибыли на место, их уже ждал во дворе средних лет и прилично выглядевший мужчина, который и звонил в дежурку. Решительным шагом подошёл он к прибывшим, и, бросив взгляд, на погоны, безошибочно определил старшего.

– Капитан, – начал мужчина серьёзным тоном, – сейчас я Вам всё покажу! Я сам бывший сотрудник МВД, я уже давно за ними наблюдаю и, думаю, подскажу вам, как их задержать. Вот смотрите, – мужчина указал куда-то вглубь двора, – если одна группа обойдёт вон те сараи и выйдет справа, а другая одновременно выйдет на них из-за детской площадки, они не успеют взлететь! Только действовать нужно очень быстро!

Мужчина продолжал указывать рукой куда-то в темноту, а Кольку вдруг неприятно кольнуло словечко «взлететь». Он пристально посмотрел на мужчину:

– Постойте! Кто «они», которые «не успеют взлететь»?

– Разве Вы не видите, капитан? – строго, и как-то даже с укоризной, спросил мужчина, – вот же стоит их корабль! Они уже не в первый раз приземляются в нашем дворе, и всё время возле гаражей! Дело в том, – тут мужчина перешёл на шёпот, – что там зарыта часть золотого запаса, которую вёз адмирал Колчак! Я долгие годы занимался этим вопросом, я профессиональный краевед и правозащитник! А сейчас ЭТИ стали прилетать. Они там шурфы роют, пытаются поднять клад на поверхность… Да что же вы стоите-то?! – вдруг взорвался дядька, – они взлетают! Стреляйте же!

Дружное ржание полицейских было ответом незадачливому ловцу НЛО. Нет, мы всё понимаем: смеяться над убогими нехорошо, но… Одним словом, полицейских просто прорвало. Ещё бы! Этой ночью они Испытали Неизведанное, прикоснулись к Тайнам Вселенной! Вот и расслабились…

Когда прибывшие на «место приземления НЛО» сотрудники полиции, держась за животы, рассаживались по машинам, вослед им неслись гневные вопли вызвавшего их «краеведа-правозащитника»:

– Я на вас управу найду! Я напишу на вас в Прокуратуру, в СКП! И в СМИ! Так-то вы защищаете общественный порядок?! Так-то реагируете на заявления граждан?! Да я вас по судам затаскаю!

Несколько дней спустя, когда капитан Кабачков рассказывал мне эту историю, он спросил:

– Кстати, ты ничего не слышал про «краеведа-правозащитника» этого? – и назвал фамилию одного персонажа, которого очень хорошо знают не только во всех без исключения городских редакциях, но и в разных судебных и прочих присутственных местах.

– Как не знать? – рассмеялся я, – очень хорошо знаю! Можешь не сомневаться, в скором времени на каком-нибудь правозащитном портале или в газете мы прочтём леденящую душу историю о полицейском произволе, в которой будет фигурировать и твоя фамилия. Этот «краевед-правозащитник» – парень мстительный!

– Ч-чёрт! – выругался Колька, – и откуда их столько на нашу голову? То какашки собачьи им убирай, то НЛО лови, а всё равно, крайним окажешься!

Совершенно убитым голосом он закончил:

– Ведь эта мымра, ну, та, что требовала, чтобы мы поехали в её подъезд за щенком убирать, она, знаешь, что сделала? Она написала на меня в районную Прокуратуру: мол, плохо работаю, не принимаю мер по заявлениям граждан, и вообще непонятно, как меня для работы в полиции аттестовали? Ну как так, Ромка?…

Мне осталось только посочувствовать приятелю.

Ох, и любит же наш российский интеллигент дешёвые понты! Он, российский интеллигент, их, дешёвые понты, обожает чрезвычайно! Обожает примерно так же, как и дешёвый урка, из тех, что на воле пальцы веером распускает, а на зоне под шконкой обитает. И это их роднит духовно: не даром же наша интеллигенция, собравшись в кружок на лесной полянке у костра, после первой бутылки начинает «Владимирский Централ» завывать. Особенно любит наш интеллигент поизображать из себя такого «бывалого лагерника» где-нибудь «за бугром», в благополучных европах и прочих америках. Это же такой кайф, нагнать на европейского обывателя жути рассказами о ГУЛАГах, немного «погрузить» его «понятиями» и растолковать всё «за жисть». Пусть ему жутко станет! Постсоветского интеллигента, в этом смысле, понять можно, конечно. Он – существо беззащитное и забитое. В детстве его дворовые гопники били его же шахматной доской по голове, в юности они же в тёмном переулке отнимали мелочь и разбивали очки… Вот он и усвоил на уровне подсознания, что «криминал – это круто». Ему, интеллигенту очкастому, тоже хочется быть крутым и брутальным, тоже хочется кого-нибудь «загрузить» и «прессануть», и не его вина, что эта «крутизна» у него накрепко ассоциируется с уголовщиной и уголовными примочками и заморочками. Он в такой стране вырос, господа. Не вините его…

…Двое кандидатов наук из одного старинного сибирского города, Вадик и Эдик, вальяжно заходят в чистенький и уютный берлинский ресторанчик. Они приехали сюда на научный симпозиум, оба прекрасно владеют немецким, оба достаточно обеспеченные ребята. Они могут позволить себе в один из дней, пока их коллеги зачитывают друг другу доклады, просто погулять по городу. И они гуляют по городу, они уже полюбовались оставшимся фрагментом Берлинской стены, и на Бранденбургские ворота посмотрели, и у Рейхстага сфотографировались, и в берлинском зоопарке побывали, а теперь в ресторанчике решили посидеть.

Они усаживаются за столик, и тут же перед ними возникает официант в белоснежной рубашке и с галстуком-бабочкой. Он кладёт перед ними меню и просит делать заказ. И Вадик с Эдиком делают заказ, а официант аккуратно записывает за ними; а потом он спрашивает относительно напитка: кофе, чай?

– Кофе, – говорит Эдик.

– Чай, – говорит Вадик.

– Отлично, – говорит официант, – какой кофе? капуччино? чёрный? с ликёром? с лимоном? арабика? чибо? Какой чай, герр? зелёный? чёрный? китайский жасминовый?

– Чифир! – перебивает Вадик, – обычный чифир. Запарь-ка…

– Chifir? – невозмутимо переспрашивает официант, записывая новое слово в свой блокнот, – хорошо, минуточку.

Он уходит, а через три минуты возвращается с первым, вторым, выпивкой-закуской. Расставив всё это на столике, он с невозмутимым видом обращается к Вадику:

– Извините, герр, но Ваш заказ придётся немного подождать. Минут двадцать, если Вы не против. А пока, bon appetit, господа!

Наши герои во время этого монолога с трудом сдерживавшие смех, после ухода официанта дают, наконец, волю своим эмоциям – впадают в состояние бурного веселья. Они в красках пересказывают друг другу, что, по их мнению, сейчас происходит на кухне заведения, как ломает от отчаяния руки сейчас руки шеф-повар, требуя, чтобы кто-нибудь! хоть кто-нибудь! объяснил ему, что же это за напиток такой, chifir, и как его готовят. Они, наши герои, радуются, как дети, они говорят друг другу, что так, дескать, им, фашистам проклятым, и надо, пусть головой об стенку побьются! пусть знают наших!