Роман Днепровский - Малиновый пиджакъ. или Культурная контрреволюцiя

Игорь достаёт ключ, вставляет его в скважину, поворачивает, затем крутит запорный «штурвал», и сейф с мелодичным звоном распахивается, демонстрируя содержимое своего нутра. А банкир радуется, как школьник:

– Ай, да австрийцы, ай, да капиталисты! Ведь после этого 1878 года чего только у них не было: и революция была, и первая мировая война, и вторая, и немцы их оккупировали, и Сталин, а все документы уцелели! И ключ этот уцелел! И не только этот, ВСЕ ключи от ВСЕХ сейфов, которые они когда-либо делали! Ай да капиталисты!

Я часто в последние годы вспоминаю этот разговор, этот рассказ про сейф и австрийских «ай да капиталистов». И вот что я думаю: тот ключ, который банкир Игорь с гордостью демонстрировал мне тогда, не просто ключ – символ. Символ нормального капитализма. Действительно, революция, две мировых войны, германский аншлюс, последующая совецкая оккупация, а небольшая частная фирма не растеряла ни одного ключа, и готова заботиться о своих клиентах, даже если прошло больше ста лет. И хочется, вслед за банкиром, повторить: «Ай, да австрийцы, ай, да капиталисты!»

Только вот очень обидно, что с момента нашего разговора прошло уже двадцать лет, а символом «капитализма» российского для меня остаётся… знаете, что? Тот самый пулемёт «Maxim», установленный на сейфе.

Каких только историй не услышишь в пригородных электричках! За это-то я их и люблю, скрашивают, знаете ли, такие истории монотонную дорогу под перестук колёс. А если интересный собеседник подвернулся, или рассказчик-оригинал – красота! Совсем недавно, двигаясь в сторону моей любимой Старой Ангасолки, услышал я совершенно феерическую историю. Немолодой дядька-дачник с пышными бакенбардами «a-la Император Александр II», погрузился в события двухвековой давности и рассказал историю создания Иркутского гусарского полка, который, как известно, «до самого Парижа дошёл и узурпатора Буонопартия пленил». Нет, я всё знаю, на самом-то деле всё вовсе не так было! Иркутский полк был не гусарским, а драгунским. Гусарским он стал называться только после того, как его объединили с недоукомплектованным Московским гусарским полком, который на свои средства формировал граф Салтыков. Повторю, я всё это знаю, но версия моего случайного попутчика кажется мне заслуживающей того, чтобы познакомить с ней читающую публику, ибо рассказ этот просто великолепен.

– …Ни фига не знаем мы своей истории!

Мой попутчик пристально на меня поглядел. Мы с женой только что обсуждали какой-то эпизод Отечественной войны 1812 года, который в лучших своих традициях передёрнул граф Лев Николаевич Толстой в своём знаменитом четырёхтомнике. Я думал, что беседуем мы достаточно тихо, но вот, поди ж ты, услышал нас попутчик и вступил в разговор.

– Вот вы, например, что-нибудь слыхали про Иркутский гусарский полк?

Я уже было собирался блеснуть эрудицией, но дядька не дал мне этого сделать.

– Конечно же, не слыхали! Ну, так я вам сейчас расскажу!

Он удобнее устроился на жёсткой скамье, подвинул к себе стоявший на полу алюминиевый горбовик и начал свой рассказ:

– Значит, так! Как только началось военное вторжение французов, Царь Александр I объявил общую мобилизацию! В его Указе говорилось, что каждая губерния должна снарядить и отправить к театру военных действий свой гусарский полк! А что такое гусарский полк и кто такие гусары? – рассказчик хитро подмигнул нам, – это ж, братцы мои, лёгкая кавалерия! И не просто лёгкая кавалерия, а чисто дворянское формирование. Не элитное, конечно, именитые наши нотабли от века в Кавалергардском Отдельном Его Величества полку служили, но, тем не менее… А теперь смотрим, что представляла собою тогда наша Иркутская губерния?

Рассказчик снова хитро подмигнул и продолжил:

– Судите сами: территория от Енисея до Аляски включительно, а населения – с гулькин нос! В Иркутске к 1917 году дворян было раз, два, и обчёлся! У нас даже и Дворянского собрания не было за неимением нотаблей. Общественным собранием обходились! А уж в 1812 году и подавно никакого полка из иркутских дворян не наберёшь, разве что, роту… Ну, и что делает наш Генерал-Губернатор?

– Что? – спрашиваем мы. Этот мужик с горбовиком и бакенбардами бесцеремонно врубился в нашу беседу, атаковал нас с наскока, чисто по-гусарски! Но его не хочется перебивать, его хочется слушать дальше. И мы слушаем.

– А вот что! – дачник-краевед поднимает вверх палец, – Генерал-губернатор был голова! И он издаёт указ, в котором объявляет, что в формируемый гусарский полк принимаются не токмо дворяне, но все желающие без различия племён и сословий! И вот, когда этот указ зачитали в каждой деревне, то в деревнях началось – что?

Рассказчик направил указующий перст на меня, и стал похож на знаменитого красноармейца с плаката.

– Что – слегка опешив, спрашиваю я.

– Да пьянка! – он раскатисто захохотал, и остальные пассажиры, повернувшись к нам, тоже стали прислушиваться к рассказу. – Пьянка началась на радостях! Мужики так поняли, что их теперь с дворянством в правах уравняли! Вот и пошёл по деревням праздник: пьют, да гуляют! А тут… Буряты!

Здесь чудной мужик понижает голос и продолжает уже заговорщицким тоном:

– Буряты смотрят, что у русских праздник и ничего понять не могут. «Однах-то, чего у вас за праздник?» – спрашивают у русских буряты. «Так война началась, храмцуз на нас напал!» – радостно отвечают мужики. «И – чего, однах-то теперь?» – не понимают буряты. «Чо-чо! – отвечают им мужики, – Царь-батюшка таперя нас в гусары служить зовёт! В элитные конные войска! Будем теперь все, как дворяне, как господа! Вот чо!» Буряты призадумались, а потом и говорят: «А мы, однах-то, тоже хотим в гусары!», а мужики им отвечают: «Нет! это – токмо с разрешения губернатора!»

Здесь рассказчик вновь подмигивает нам.

– Теперь представьте, выходит Его Высокопревосходительство утром на балкон Сибиряковского дворца и видит, что вся набережная запружена бурятскими конниками! Набережную же представляете? Так там парка-то раньше не было… Так вот: вся набережная конниками бурятскими запружена! Ну, Генерал-губернатор вестового посылает: сгоняй, мол, узнай, чего им надо. Вестовой возвращается, и докладывает: так, мол, и так, приехали буряты из улусов, в гусары записаться хотят! Губернатор обрадовался, зовёт полковника, который из Петербурга приехал: вот, дескать, тебе войско, принимай под свою команду! А полковник, как увидел эту туземную рать, так чуть заикаться не начал: «Я, – говорит, – этих степняков под свою команду брать не буду! Они ж ни строя не знают, ни Устава, да и куда их столько?! Нам полк сформировать надо, а тут их на целую дивизию! Нет и нет!» Ну, Губернатор тут, конечно же, возмутился: «Бери, – говорит, что есть! А что много их, так мы им скажем: пусть промеж собой самых лучших выберут!» Сказано – сделано: позвали во дворец самых знатных из тех, что под губернаторский балкон съехались, да и говорят им: вы, мол, сами выберете из своих воинов тех, что самые лучшие! И что, вы думаете, сделали буряты?