Алекс Май - Nahuhol американца. Приключения Майкла в России

Он моментально побледнел. Ну, чуть-чуть. И, словно сигнал тревоги в атмосферу послал, ферментную струю страха выделил неизвестной современной науке железой.

Они такие солидарные!

Три негра сразу подвалили к нам, руками замахали, и вопросы принялись задавать:

– Что, брат, случилось?

– Нужна ли, брат, помощь?

– Кто тебя обидел, брат?

А Майкл на меня пальцем показывает и шепчет что-то неразборчиво. Я понял, что время шутки истекло. Побьют меня прямо здесь, в терминале-2, пользуясь численным преимуществом.

– Хай, бразы, – говорю. – Все нормально. Я просто пошутил. А ваш брат шутки не понял. Ок?

– Нет, – возражает один из них. – Нет Ок! Есть проблем.

– Нигга, – вежливо так говорю. – Все Ок! Ноу проблем. Ганста-рэп форева! Ван лов, браза… Ван соул, ван харт, и все дела, и все такое… О! Фловер-повер!

В общем, Майкл успокоился только после того, как я ему водительские права показал. Когда удостоверился, что я – тот, кто, черт возьми, должен его встретить. И братья его хмурые, тоже враз угомонились. Вокруг аж все побелело от улыбок, будто у них изо рта снег хлопьями повалил.

Молча дошли до машины. Через десять минут сидения в салоне Майкл подал голос:

– А почему мы никуда не двигаемся?

– Успеешь, – отвечаю. – Мы думаем. То есть я думаю.

Растерянный, я действительно думал. Везти его домой? Подбросить соседям-мещанам, а таких – хватает, пищи для вербального творчества? Нельзя! Они еще от приезда ламы не отошли, который пугал их горловым пением во дворе. Им почему-то казалось, что этот внешне безобидный лысый чувак в шафрановом одеянии на них рычит, перед тем как наброситься и укусить. Он же, напротив, распевал таинственные медицинские мантры. Здоровья им желал, неблагодарным.

Эх, а домой надо, чтобы забрать некоторые походные вещи, которые могли пригодиться во время прогулок с Майклом. Думал-думал.

А, успеем…

Позвонил жене, сказал, что мы рванем сразу на дачу, чтобы не терять времени.

– Ты только американца не спаивай, – попросила Вера.

Я возмутился:

– Что за мысли? Зачем мне его спаивать? Если только в знак протеста… Нет-нет. – Я прикусил язык. – Все будет Ок! Не волнуйся.

– Легко сказать…

В придорожном магазинчике купил продуктов. Возле прилавка со спиртным крепко задумался, но ограничился одной… просто бутылкой хорошей водки… Зацените, в моей истории нет никакой контекстной рекламы. Она придает даже самому честному повествованию налет неправдоподобности. Недавно читал книгу, в которой олигархи пили двадцатирублевое пиво. Представляете?!

В деревню, погруженную в туман, приехали затемно. Со всех сторон рвали цепи и лаяли разбуженные злые собаки, почуявшие нерусский дух, то есть, тело. Иноземца, короче, почуявшие.

– Ну, вот мы и добрались, Майкл, – весело сказал я. – Туда, куда тебе очень хотелось попасть – за Кольцевую. В настоящую Россию! Деревня Барсуки. Только сейчас она спит крепким трудовым сном.

– Что такое Барсуки? – спросил Майкл.

– Название деревни. А еще – животные, на скунсов похожие, только менее вонючие.

Вылезли из машины. С реки тянуло влажной прохладой. Воздух, как я и обещал в прайсе, щедро пах целебными травами.

Повозился с замком, провел Майкла в…

– Майкл, это – горница. Горница – это Майкл. Посиди. А я на огород. За овощами.

Взяв фонарик, как по джунглям, полазил по грядкам-парникам. Вернулся с влажным «натюрмортом» из лука, укропа, помидоров.

– Майкл, много пить не будем, – строго предупредил я. – А то твоя поездка превратится в тривиальную и неинтересную. «Особенности национальной охоты» смотрел?

– Нет. – Он покачал головой. – А это что?

– Это кино, в котором собраны воедино почти все иностранные алкоголические штампы о России. Тебе интересны штампы?

– Не знаю, – устало ответил Майкл. – Мне интересно всё-всё о России.

– Да, чуть не забыл… Кулебяк я тебе не обещал. Ясно? И борща с пампушками тоже. Будешь лопать, что дают, включая напичканное холестерином сало. И еще. Смотри. Это – тушенка, из стратегических запасов. И даже не вздумай сказать, что она напоминает тебе собачий корм. Один твой собрат-турист так сказал когда-то… Давно, в тайге.

– И что?

– Нам больше досталось. А он сухари грыз. Прошу к столу.

К счастью, Майкл оказался непривередливым. Аппетит у него был – дай бог каждому. И тушенка ему очень понравилась. Не иначе сказалось генетически неизбалованное прошлое. Но удивил, куда уж без этого… Когда я плеснул водки в стаканы, он хотел было от нее отказаться.

– Я, – говорит, – предпочитаю расслабляться с помощью марихуаны.

Представляете? Такие заявы!

Мне только и осталось, что руками развести, да плечами пожать.

– Брат, где я тебе посреди ночи марихуаны найду? Я законопослушный гражданин.

– Не надо беспокоиться, – отвечает он. – Мне и так хорошо.

– Да я не о том! Все уже спят, понимаешь? Будить неохота. А так, полно этой марихуаны, если по огородам хорошенько поискать. От нее все вредители моментально дохнут – яблочная плодожорка, белокрылка, э… Лучше химикатов действует! Только сразу предупреждаю – если что, все стрелки на тебя переведу.

– Стрелки? – переспросил он. – Часов?

– Нет. Но это не важно. Я к тому, что в тюрьму ты пойдешь…

– В тюрьму? – печально произнес Майкл, и я понял, что долго не выдержу, выругаюсь, если он не прекратит постоянно переспрашивать. – Я не хочу в тюрьму.

– Умный ты… Марихуаны значит хочешь, а в тюрьму – фигушки? Нелогично! Ладно, не парься. Давай немного водки. По капельке, а то обижусь. Как и положено, по классическому русскому канону, возьму и прямо сейчас обижусь.

Слова «канон» он не понял, но водку выпил, забавно, словно его лицом в задницу скунса ткнули, поморщившись.

Пока ели, я вставил в проигрыватель диск с «Охотой».

Лопух! Я и забыл, что там, в начале фильма, появляется блудный негр, бедный такой, с портфельчиком, в скверном заношенном пальтишке. И у него очень горели трубы! О, боже!

– Странное кино, – заметил Майкл. – У вас много черных? И они очень пьют?

– Нет, – ответил я. – Черного случайно в кадр занесло. Слушай, пойдем на крылечко. Покурим. Русских кузнечиков послушаем. Сейчас так чудесно поют кузнечики. А потом – спать. Ты вроде заморился.

– Да, хочу спать, – сказал Майкл. – Можно я буду спать здесь? – Показал на печку.

– Можно, только она холодная. Как бы не застудил чего… простату, к примеру. Печь, понимаешь, больше для интерьера. Зимой, правда, хорошо на ней поваляться, но все равно, пользуюсь редко.

Расположившись на крыльце, слушаем величавый оркестр кузнечиков и сверчков. Я курю. Майкл – нет. Бережет, как настоящий американец, здоровье. Глаза закрыл. И так жадно вдыхает воздух… На целых три бакса за вдох!