Игорь Маранин - Отдать швартовы. Рассказы с улыбкой

– Немцы обязательно попросят отвезти их в лес! – срываясь на фальцет, заявил Яша Косте.

– Немцы потребуют осетров и туристов-таёжников! – чуть не плача, пожаловался он Грише.

– Выручайте!! – взмолился Яша, падая на колени под тяжестью ящика водки.

Это был русский немец, он умел убеждать.

Разработка плана операции под кодовым названием «Бибиха» заняла три дня. За Бибихой – посёлком на берегу Оби – было решено устроить недельный палаточный отдых. Костя и Гриша обеспечивали моторные лодки, палатки и рыболовные снасти, Яша закупал продукты и бензин.

– Всё будет на высшем уровне, – заверил Гриша. – Разве может их Германия сравниться с нашей Бибихой?

Он вырос в лесу и мог поймать рыбу голыми руками, но предпочитал бредень и закидушки. Десять лет его ловил Рыбнадзор, но удача раз за разом отворачивалась от Рыбнадзора. Гриша мастерил мебель, строил избы и клал печи. Наконец, он разговаривал по-немецки и умел готовить настоящую сибирскую уху.

Немцы прилетели на самолёте, были погружены в такси и отвезены из аэропорта на берег Оби. Там их, не дав переодеться и посмотреть город, загрузили в моторную лодку и увезли по реке на север. Со стороны это было похоже на тщательно спланированное похищение. Шли на трёх моторках, тяжёло гружённых снедью, людьми и собаками. Одну лодку вёл Гриша, другую – его жена, третью – Костя.

– Посмотрите, какая река! – кричал Гриша, сближаясь с лодкой, на которой везли немцев. – Разве в Германии вы по такой реке поплывёте? Нет там таких рек!

Заботливо укутанные в долгополые брезентовые плащи поверх костюмов немцы сидели на дне лодки, прижавшись друг к другу и боязливо крутили головами по сторонам. Когда правый берег Оби вырос до размеров девятиэтажного дома, на крыше которого шумел, покачиваясь сосновый бор, из их глоток вырвался восторженный возглас людей, своими глазами увидевших чудо. Почвы в этих местах песчаные, и берег был жёлто-зелёным, словно стена замка, построенного из песка и поросшая кустарником. Но место, выбранное для отдыха, оказалось низким, с небольшой песчаной отмелью-пляжем, островом напротив и протокой, где можно поставить сети и рыбачить на закидушки.

– Чувствуете, какой воздух?! – спрашивал Гриша у помогавшим ему ставить палатку немцев. – Разве Германии вы такой воздух отыщите? Вы будете скучать по нему до самой смерти!

В первый же день радушная Обь подарила туристам двух стерлядок и ведро чебаков, которых в европейской части страны отчего-то именуют воблой. В наступающих вечерних сумерках ужинали ухой, запивая её водкой. На верёвке над костром сушились мокрые вещи, впитывая в себя дым от сгорающего сушняка и запах дикой смородины. Яша рассказывал гостям, как следует охотиться на медведя. Те с опаской поглядывали по сторонам. В промежутках между охотничьими байками никогда не бывавшего на охоте Яши, поднимали тосты – за сибирскую природу и дружбу между народами. Сидели допоздна: сумерки сгустились и в небе одна за другой вспыхивали звёзды – прямо над головами, как всегда в это время в Сибири.

– Эх, товарищи-камерады! – воскликнул Гриша, разливая по последней. – Вечер-то какой, а? Разве бывают такие вечера в Германии? Костя, завари чайку! Нашего, сибирского, со смородинным листом!

– О, да, да! – оживились немцы. – Лесной сибирский чай!

Про особую таёжную заварку они знали из в Яшиных писем. Как-то отпаивая себя с похмелья крепким чефиром, он написал, что состав заварки сообщили спустившиеся с таинственной горы Beluha шаманы, чтобы жители тайги могли согревать души от злых северных ветров. И вот теперь, в далёкой Сибири, в глухом лесном углу, на берегу одной из величайших рек мира, немцы могли попробовать лесной сибирский чай сами. Костя, не знавший немецкого и оттого больше других в тот вечер налегавший на водку, пошатываясь, отправился с котелком по воду. В те далёкие годы воду для питья брали прямо из Оби, и никому не приходило в голову продавать и покупать её в магазине. По пути Костя нарвал листьев дикой смородины. Котелок был водружен на костёр, в кипящую обскую воду высыпана пачка чая, сверху брошен ворох листьев, и через некоторое время вся компания пила горячий ароматный чай, причмокивая от удовольствия. Письма ли Яши тому виной или просто сильные впечатления и таёжный воздух, приятное опьянение или необычный привкус от смородинного листа, но лесной сибирский чай произвёл на немцев фантастическое впечатление. Они стали настойчиво просить рецепт.

– Заварка и листья смородины! – клялся через переводчика Костя. – Больше ничего!

Гости ему не верили.

– Натюрлих, это большой тайна! – многозначительно переглядываясь, произносили они на смеси немецкого с русским.

– Никакого натюрлиха! – горячо убеждал их Костя. – Только слоны и листья!

«Слонами» он называл популярный в те годы индийский чай с изображением трёх животных-гигантов на ярко-желтой упаковке.

Утром Константин проснулся раньше всех. Вылез из палатки, пробежался по выпавшей росе босиком до кустов и, вернувшись обратно, принялся одеваться. Вся одежда была на месте, кроме носков. Некоторое время он рылся в палатке, затем ходил вокруг, но потом вспомнил: вчера он промочил ноги и повесил носки сушиться над костром на верёвку. На верёвке, однако, их не оказалось. Костя машинально приподнял крышку на котелке и…

– Натюрлих! – услышал он громкий возглас проснувшегося немца, вылезшего из палатки. – Вы что-то заворачивали в маленький тёмный тряпка.

– Никакого натюрлиха! – испуганно закричал Костя и с мокрыми носками бросился напролом через колючий кустарник, подальше от котелка с чаем.

– Стойте! – кричал ему в спину немец. – Я дам вам двести марок!

Увы, желанию этому не дано было исполниться. Вернувшись, Костя молчал, совершенно подавленный чувством вины. Его несколько дней лечили водкой, пока, наконец, он не обрел душевный покой, но провожать немцев в аэропорт всё-таки не поехал. Он уплыл по-английски, не прощаясь, рано утром, когда над Обью стоит полная тишина и кажется, что сам Всевышний задремал вместе с созданным им миром. Ни один заваренный в последующие дни чай не произвёл на немцев никакого впечатления. Они поднимали крышку, искали глазами «маленький тёмный тряпка» и не найдя, уныло отходили в сторону.

Настал последний день, гостей погрузили в лодки, довезли до города, пересадили в такси и отвезли в аэропорт, не снимая брезентовых плащей и изрядно помятых спортивных костюмов. Город они так и не увидели, зато на всю жизнь запомнили путешествие в настоящую сибирскую тайгу. Дома, в Германии, они часто вспоминали сибирский лесной чай и ностальгически цокали языками. Иногда, в слабой надежде обрести секрет вожделенного напитка, немцы слали Яше умоляющие письма, но он так и не прислал им этого простого рецепта: пачка индийского чая на котелок речной воды, листья смородины по вкусу и пара тёмных мужских носков не более одного дня носки.