Роман Кузнецов - Когда смеется Кутх. Книга вторая. Часть первая

– Что-то топаете как табун лошадей? – беззвучным шепотом прошипел он. – Ведь за версту слышно! Сколько секретов еще убрать надо? Вот взял же на свою голову.

Он подполз к старшему второй группы и что-то нашептал на ухо, указав на только ему известные ориентиры. Тот кивнул, тихо скомандовал, и семь человек медленно ушли в сторону. Через минут двадцать послышалась стрельба. Рахман прислушался и прошипел:

– Наша очередь. Давайте за мной. Только тихо, след в след. Оружие без команды не применять.

Он развернулся, скользил по земле, быстро удаляясь. Первый привал сделали уже в лесу. Там было сыро и сумрачно. По вершинам пробегал несильный ветер, и деревья шумно отряхивались, сбрасывая с веток росу. Где-то в глубине барабанил носом дятел, грустила сиротливая горлинка. Бригадир развёл под деревом небольшой костер, который почти не давал дыма, а тот который выходил, полностью рассеивался раскидистой кроной. На специально сделанную подставку он разместил открытые банки с кашей с мясом. Разведчики устало плюхнулись рядом и с удовольствием принялись за так удачно подоспевший завтрак. Вот тогда Рахман произнес свою первую приветственную речь:

– Вы все олухи и рохли, – бодро начал он. – К разведке непригодные, от слова совсем. Вы и по дороге ходить нормально не умеете, а уж по лесу тем более. Поэтому пойдем как раньше. Я впереди. Веду сигналами. С вами Бригадир. Его слушаться как Князя. И молчать. Всегда. Все равно умного ничего не скажете. Я уже предупреждал, что мои приказы не обсуждаются. Все претензии только по возвращении. Здесь возражения я принимаю исключительно в суицидальной форме. Общаться только знаками. Курить нельзя. Есть только на привалах. Говорить на марше только с разрешения старшего. Иерархия такова: я, потом Бригадир, потом канадец. Ходите вы не умеете, поэтому будем идти медленно. За световой день пройдем верст тридцать. Ночью первая операция. Сейчас отдыхаем, сушимся, завтракаем. Сегодня больше костра не будет. Это крайняя большая остановка. Я все сказал. Паук и Бригадир за мной. Остальные по распорядку.

Произнеся эту приветственную речь, Рахман развернулся и, не дожидаясь реакции растерявшихся слушателей, пошел вглубь леса. Паук и Бригадир нехотя встали и, бросив взгляд полный тоски и сожаления на дымящиеся банки с кашей, последовали за товарищем.

– Слушай Робертович, спросил Канадца Карп. – Это кто? Откуда они взялись? С какой стати они раскомандовались?

Карп глубоко уважал своего начальника штаба и безоговорочно признавал его лидерство. Для него Сергей Робертович был не просто земляк, а мудрый и авторитетный старший товарищ, достигший очень многого в этой жизни и даже сумевший реализовать мечту детства – получить вид на жительство ни где-нибудь, а в Канаде. Карп был уверен, что сия процедура крайне сложная и ответственная, и отбирают туда только лучших из лучших. Карп любил слушать рассказы о жизни на Западе, об их нравах, традициях. Для него это был особый, идеальный мир, где нет зла и зависти, потому что у всех всего в избытке, где царит мир и справедливость, где нет вороватых чиновников, продажных ментов, строптивых девчонок, где все равны, потому что все могут все, а значит, нет причин завидовать и ненавидеть… Увы, ход в царство мамоны простому шахтерскому парню, по его глубокому убеждению, был заказан. Он любил мечтать, представляя себя там, в мире несчитанных денег и свободных отношений. Иногда он закрывал глаза и видел себя лет этак через двадцать, сидящим просторном собственном доме с горящим камином, и со снисходительной улыбкой вещающим многочисленным собравшимся друзьям и родственникам истории о своей жизни. А те, с открытыми от восхищения ртами, жадно ловят каждое его слово. А главное, что среди собравшихся в первых рядах сидит Танька со своим мужем. Но на мужа она не обращает никакого внимания. Ее восторженный взгляд, полный немого обожания, прикован только к нему. По ее глазам видно, что она давно уже пожалела, что когда-то бросила Карпа и ушла от него к этому неудачнику Антону, и теперь готова на все, чтобы только вернуть все назад.

– Сергей Робертович, они и в правду такие крутые? Какое право они имеют так с Вами разговаривать?

Канадец занервничал. Он не знал, что ответить на прямые и наивные вопросы земляка. Ему очень не хотелось ссориться с Рахманом или Бригадиром, но и оставить без внимания открытую угрозу, резко снижающую его авторитет в коллективе, было нельзя. Он рассерженно посмотрел на Карпа и пробурчал недовольно:

– Кто их знает, казачки какие-то залетные. Россияне. Спецы. Может мыши. Может ФСБ. Может еще кто. Меня не посвятили. Командир попросил с ними пойти, а я ему слово дал, что буду их выходки терпеть. Так что я возразить ничего не могу, а вы сами решайте, как позволять с собой обращаться.

– Ладно, поглядим, что это за птицы, – Карп, ехидно прищурившись, проводил их взглядом, – мне на моей же земле угрожать будут! Особенно этот рыжий. Тоже мне спецназ!

Карп зло сплюнул на землю, достал нож и потянулся за банкой с кашей. Канадец отвернулся, скрывая злорадную ухмылку.

– Ладно, сидите тут, – сказал он, поднимаясь, – я пойду, погляжу, чем москалики занимаются.

Всю троицу он обнаружил на небольшой поляне метрах в пятидесяти от места стоянки. Бригадир и Паук стояли, подняв руки к небу. Рахман стоял сзади, положив ладони на их затылки. Так продолжалось не меньше минуты. Потом Рахман дал короткую команду, и парни начали выполнять комплекс упражнений, напоминающий йогу или китайскую гимнастику. Рахман некоторое время наблюдал за своими подопечными, потом остановил их, тихо сказал что-то, судя по всему очень обидное, ибо оба ученика скривились, как будто откусили лимон. Рахман показал несколько движений и заставил повторить. Результатами остался не доволен. Показал еще раз, уже в комплексе. У него получалось намного лучше: пластичней, естественней. Казалось, что он не двигается, а перетекает из одного положения в другое. Несмотря на то, что все его движения были плавными, Канадцу показалось, что вокруг Рахмана вихрем заворачивается воздух.

– Вы что творите?! – зашипел на товарищей Рахман, – Вы должны сердцем смотреть, чувствовать. Вы должны стать водой, понять ее. Вода – живая сущность. Она обладает разумом. У нее есть память. Даже для тебя, у кого в жилах течет огонь, – Рахман несильно ткнул Бригадира сложенными в щепотку пальцами, и тот отлетел, словно ему в грудь заехала копытом лошадь, – вода основа жизни. Я сейчас толкнул в тебе воду. Дал ей направление. Ты улетел. Твой огонь бессилен, потому что это одно и то же. Что общего между Солнцем и Водой? Все просто. Как говорит Паук, солнце состоит из водорода, по крайней мере, его поверхность. Когда соединяются два атома водорода, рождается гелий. Водород – огонь, переносчик огненной мысли, т. е. осознанной и гармоничной по своей структуре, творящей материю. Много имён у вселенского Огня, известное – Протей, Вещий Морской Старец. Вода – лоно, через него Протей творит свои огненные формы. «ВОДО-РОД»: В ФОТО – фотография, память. Осознающий себя глубинный, древний, изначальный РОД. В воде нет хаотического движения. Разумная Гармония как первооснова жизни. Если перестроение, переход к другому расположению кластеров, оказывается для воды энергетически выгодным, то вода сознательно принимает этот опыт и меняет структуру. Поэтому человек, который на 80% состоит воды, способен к постоянному перепрограммированию на клеточном уровне. В том числе к восстановлению. Заметьте, сознательно, осознанно. Помните, как Паук мне пытался объяснить современное понятие биологии? О строении клетки рассказывал? По сути, в клетке вода выполняет функцию нейрона. Головной мозг, на девять десятых состоящий из воды, способен изменять структуру вакуума. Ему для этого нужно усилие. Часто звук определенной силы и частоты. Из множества своих кристалликов вода всегда подберёт нужный узор, как отмычку для вещества. Формула воды не постоянна, она зависит от желания воды, что так или иначе проявиться.