Луиджи Лунари - Швейк в Нью-Йорке. Роман

– Вы в курсе ситуации с Венгерией, мистер Швейк?

– Конечно. Она граничит с Чехословакией и Австрией.

– В этом есть что-то особенное? Если да, то что?

– Не просто особенное, а я бы даже сказал, уникальное. Ни о каком другом государстве нельзя сказать, что оно граничит одновременно с Чехословакией и Австрией. Достаточно посмотреть на географическую карту.

– Если прибегать к метафоре, то в каком месте географической карты современного мира находится Венгрия?

– Это зависит от того, кто рисует географические карты. Однажды я видел русскую карту: там в центре был Советский Союз, а Венгрия – внизу слева. Уверен, что на французских картах Венгрия будет находиться с противоположной стороны.

– А венгры, вероятно, рисуют Венгрию в центре, где восток справа, а запад слева?

– Наверняка. С Польшей на севере и Югославией на юге.

– Позиция довольно уязвимая, вам не кажется?

– Возможно. С другой стороны, так было всегда.

– Значит ли это, что Ялта не внесла значительных изменений в географию?

– Видите ли, география есть география, а географические карты – всего лишь географические карты.

– Очень интересное соображение, мистер Швейк! Благодарю вас за интервью.

Известность и популярность Швейка взлетели до небес после визита в Мамаронек президента Эйзенхауэра, который тот нанёс в один из первых дней своей электоральной кампании. Тогда у действующих президентов ещё не было оравы личных телохранителей и непреодолимой службы охраны, ставших обязательными несколькими годами позже, и граждане Мамаронека могли видеть собственными глазами, как Швейк, сияя широкой улыбкой, подошёл к Эйзенхауэру и протянул ему руку, чтобы поздороваться, как здороваются со старыми знакомыми. Эйзенхауэр, подкупленный уверенностью, с какой Швейк поспешил к нему навстречу, изобразил радостное удивление, какое появляется на лице человека, когда к нему подходит некто, с кем он, видимо, знаком, но совершенно не помнит, кто он такой. Эйзенхауэр быстро порылся в памяти, пытаясь вспомнить, где он мог видеть эту добродушную физиономию. В мозгу всплыло одно лишь лицо Хрущёва, но он тотчас отбросил гипотезу, что это он и есть. Скорее всего, это был один из его солдат, с кем он освобождал Европу. Как бы то ни было, он крепко пожал руку Швейка, ещё и несколько раз энергично встряхнув её.

– Добрый день, – сказал Швейк. – Я знаю, что вы собирались приехать, чтобы встретиться с нами, когда мы приплыли…

– Oh well, yes ! – широко улыбаясь, ответил Эйзенхауэр.

– Но капитан сказал нам, что вас задержали в Вашингтоне важные дела…

– Oh well, yes! – ответил Эйзенхауэр.

– Некоторое время назад я даже собирался написать вам по поводу займа, который попросил у банка…

– Oh well, yes! – ответил Эйзенхауэр

– Но потом всё обошлось. Ладно, не буду больше отнимать у вас время, представляю, как сильно вы сейчас заняты…

– Oh well, yes! – ответил Эйзенхауэр, улыбаясь ещё шире.

– Кстати, большое спасибо за книгу, – и Швейк, снова протянув Эйзенхауэру руку, которую тот снова энергично пожал, вернулся в толпу, где его ждала миссис Хиллер.

– Симпатичный мужик этот Эйзенхауэр, – сообщил ей Швейк. – Ничего не забыл! Все вспомнил!

Ещё больший успех ждал Швейка в Спортинг Клаб Мамаронека, куда Лига в защиту свободного мира пригласила его для участия в дебатах на тему От Праги до Мамаронека: выбор свободы. Швейк охотно согласился и даже подготовился, дважды посетив библиотеку и один раз чехословацкое консульство, чтобы собрать побольше информации о политических заключённых и методах работы органов государственной безопасности. Однако в консульстве он встретил одних лишь грубиянов, которые в самой хамской форме отказались общаться с ним, несмотря на то, что он старался быть предельно вежливым.

В субботу вечером огромный зал Спортинг Клаб был набит под завязку. В первом ряду сидели миссис Хиллер, мистер МакНамара и отец Родригес. Ведущий, профессор МакКарти, сразу же предоставил слово Швейку. Швейк достал из кармана тезисы подготовленного выступления и стал рассказывать о жутких ситуациях, тех, в которых побывал сам, и о тех, что пережили его знакомые, о свирепом голоде, о полном отсутствии свободы слова, свободы мысли и собраний, о внезапной гибели людей во сне или под колёсами автомобилей. Подробно описал жуткие допросы третьей степени и пытки, которым подвергаются политические заключённые в застенках тайной полиции в замке в Градчанах либо в секретных лагерях. Слушатели были до глубины души потрясены не только содержанием рассказанного, но и тем, с какой научной беспристрастностью Швейк описывал все эти ужасы. После того, как с одной женщиной случился обморок и расплакался какой-то ребёнок, ведущий попросил Швейка на этом закончить, поскольку и так всем уже было ясно, из какого ада он сбежал. По правде говоря, у Швейка в запасе было ещё немало того, что он собирался озвучить, например, то, как пришли русские и выгнали из страны ненавистных немцев, или… Но он не настаивал, и ведущий перешёл к обсуждению выступления и вопросам из зала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Дерьмо (фр.) – Здесь и дальше примечания переводчика.