Кирилл Веселаго - Призрак оперы N-ска

Народ безмолвствовал.

— Будут ли вопросы? — со скрытым под разбитной хамоватостью беспокойством поинтересовался Драчулос.

— Э-э-э… Думаю, надо заметить товарищам, что гастрольных поездок у нас вовсе не убавится; планы сверстаны уже на несколько лет вперед, — счел нужным добавить Залупилов. — Кроме того, мы сочли целесообразным ввести принцип ротации, так сказать: если, скажем, в одну поездку поехал баритон А., то в следующую уже обязательно поедет баритон Б, и так далее… — после этих слов в помещении прокатился одобрительный гул.

— Поездки по собственным контрактам тоже никакой проблемой не будут! — громко объявил Драчулос. — И вам не надо будет сдавать в театр никаких процентов, кроме жестко фиксированной платы за услуги международного отдела театра: факсы, визы и все такое… И больше ничего!..

— Без оглядки на министерство культуры, по нашей собственной инициативе, мы решили ввести надбавки за выслугу лет, вне зависимости от разряда тарифной сетки! — уже окрепшим голосом продолжил Залупилов. — Также получено устное согласие городского головы на выделение солистам оперы восьмидесяти дачных участков в разрабатываемом сейчас престижном местечке Кривые Опята…

— Да че там — Стакакки же наш, оперный солист! — вдруг громко заорал Сева Трахеев, выпуская в воздух почти осязаемые потоки перегара. — Если голосовать, то я за Драчулоса! Кто, как не он, знает наши дела и, это… — Трахеев икнул — проблемы?!

— Как вы понимаете, «Почетный главный дирижер», которым будет формально числиться у нас Бесноватый, нечто вроде свадебного генерала. И мы твердо решили: никаких главных дирижеров больше в театре быть не должно: оперы текущего репертуара и гастрольные поездки будут делиться поровну между всеми дирижерами труппы!

— Что мнемся, ребята?! — воскликнул дирижер Полуяичкин. — Сменить, наконец, закосневшее руководство театра — требование времени!

— Нельзя со старой организацией работы открывать новые горизонты!.. Стакакки — вот человек, знающий театр изнутри и видящий на годы вперед! — срывающимся голоском крикнул дирижер Корягин.

— На средства от записи «Лакме» сейчас приобретаются два микроавтобуса «Мицубиси», — вновь заговорил Залупилов. — До и после спектакля от двери до двери будет отвезен каждый солист…

— Кстати, мужики! — будто вспомнив, загорланил Драчулос. — Я этих козлов из Комитета по культуре раскрутил: у нас теперь три раза в сезон охота в заказнике Дремучий, на базе «Три ольхи» — там раньше только комуняги, только эта шваль обкомовская пастись могла; им вальдшнепов егеря отстреливали! Теперь сами популять и порыбачить можем: для оперы — без лицензии; я устроил!..

— Да что мы все молчим, в самом деле: будто Стакакки не знаем; будто не свой он нам?! — горячо заговорил баритон-спортсмен Селезень. — Голосуем за него, и дело с концом!

В общем, скоро на репетиционной сцене возник бодрый гул голосов: стали избирать счетную комиссию, секретаря и ответственных лиц. Стакакки хохотал, изредка скашивая взор на часы; Залупилов взглянул на нескольких крепких молодых людей, стоявших возле дверей, и послал им успокоительный жест рукой.

Однако блестящее воплощение безупречного плана музыкантов-революционеров внезапно нарушило одно странное происшествие.

Воздух перед импровизированным, из разношерстных декораций составленным столом счетной комиссии вдруг заколыхался, замерцал, заходил ходуном и поначалу принял причудливые очертания наподобие облака — а затем, спустя какое-то мгновение, из облака этого шагнула величественная фигура очень высокого человека, облаченного в старомодный черный сюртук и цилиндр.

Невзирая на абсолютно седые волосы, выглядывавшие из-под цилиндра, определить возраст незнакомца было нелегко.

— Господа! — негромким, но звучным голосом обратился он к враз притихшему собранию. — Насколько я понимаю, ставя свои подписи под этими бумагами, вы сейчас избираете директора и художественного руководителя оперной антрепризы города N-ска. Позвольте же мне вас спросить: как вы решаетесь на это, не ознакомившись с собственно художественной программой этих людей, с их творческими планами? Они обещали вам некоторые экономические блага, но никто из вас не поинтересовался: откуда возьмутся деньги? И разве только лишь из-за денег да приватных огородов вступили вы на стезю артиста оперы; о деньгах ли — или о королевской охоте — мечтали вы в полуголодное студенческое свое бытье? Нет! Вы мечтали о профессиональных успехах, о славе и признании. И не деньгами грезили вы, засыпая с урчащим от голода желудком, но ведущими партиями в любимых операх! Что же приключилось с вами теперь? Неужели вы всерьез можете ссылаться на «нелегкое время» — ведь даже семьдесят лет назад, и солисты Императорских театров, и певцы из частных антреприз вели куда как более тяжкий образ жизни, скитаясь по российским просторам в нетопленых поездах и на собственный счет покупая костюмы!..

Первым от шока опомнился Драчулос.

— Эй, ты кто вообще такой?! — недовольно спросил он странного незнакомца.

— Я — Призрак оперы! — с глубоким достоинством ответил тот.

— Ха! Видали его: призрак! — неприязненно хохотнул Драчулос. — Если призрак, то и вали к себе на кладбище, или еще там куда… А у нас здесь нехера тебе делать, морда жидовская!

Последние слова Драчулоса в точности произвели ожидаемый им эффект, а именно: крепкие парни в кожанках, все это время скучавшие у дверей, быстро приблизились к Призраку. Славянские лица их, не оскверненные ни малейшим намеком на интеллект, ничего хорошего не предвещали.

— В том-то и беда, что сегодня я уйду!.. — грустно усмехнулся Призрак. — …А вам-то и уходить некуда… — последние слова незнакомца прозвучали уже не совсем ясно: воздух вновь заколыхался каким-то маревом, и видение исчезло так же внезапно, как и появилось.

И опять Стакакки оказался на высоте: спустя какое-то время он первым нарушил молчание:

— Ну, что скажете — как установочка? Любое привидение, на заказ! Специально для «Пиковой» придумали; сцена в казарме со старухой, а!? Я хочу новую постановку сделать; Михалков и Соловьев мне ассистировать обещали!..

— …Вот это да!.. Видал, блин, примочку?! …Это ж такие штуки теперь на сцене откалывать можно!.. — зашуршали тут и там, расправляясь от смятения, голоса солистов.

— …А сама мандула, машинка для эффектов, не больше портфеля!.. — горланил Драчулос, сам еще до конца не опомнившись. — …Мужики из оборонки сделали, я с нашим N-ским ракетным «почтовым ящиком» договорился!.. Нам еще и не такого теперь для театра понаделают; они теперь наши шефы будут — а мы для них только один спектакль в сезоне отдать должны!..