Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

Фельетон на международную тему должен быть ироничным. Иронию, больше всего придают слова «небезызвестный», «почивший в бозе», «подвизающийся» — «небезызвестный Джон Смит, сын почившего в бозе Адама Смита, подвизающийся ныне на поприще…».

Вот вроде и всё, что следует знать фельетонисту. Если я что-то забыл, то это всего два-три выражения типа «гора родила мышь», «плясать под чужую дудку».

А как же быть с Феофилактом Косичкиным? Забудьте о нём и подвизайтесь в жанре фельетона, руководствуясь моими советами.

Вполне вероятно, что вас осенит идея стать киносценаристом. Что ж, исполать вам! Дерзайте!

Но учтите одно весьма важное обстоятельство: в киносценаристы идут люди отважные, закалённые.

Если у вас пошаливают нервы, сердце или печень, если вы не окатываетесь по утрам студёной водой или не выжимаете тяжеленную штангу, если вы по природе робкий и стеснительный — в кинодраматурги вам путь заказан. Кино слабых и робких не любит. Оно как море. Стихия!

Сочинение сценариев само по себе не такое уж трудоёмкое дело. Это ж видели своими глазами на примерах многих фильмов.

Главная трудность кинодраматурга в проталкивании созданного произведения. Одни умеют проталкивать, а другие нет. Одни долго-долго терпят и наконец дожидаются, выхода своего произведения на экран. А у других нервы сдают, и они капитулянтски сходят с первого или второго круга. Поднимают вверх свои белые, испачканные чернилами интеллигентские руки.

А кругов очень-очень много. Сценарий, даже если он попервоначалу воспринят студией весьма положительно, ожидает множество злоключений. Он будет рассматриваться на самых различных уровнях — низких, полусредних, средних и высоких. Это и есть круги, о которых я говорил. И на каждой спирали вам будут давать новые поправки, советы и предложения, порою даже взаимоисключающие друг друга.

Так что вам предстоит ездить на студию каждое утро, как на подённую работу. Может быть, в течение года. А может, дольше.

Отсюда ещё одно условие: у киносценариста должно быть много свободного времени. Ежедневно мотаться на студию, будучи обременённым какой-либо штатной должностью, просто невозможно.

Но вот вы выяснили, что временем для задушевных бесед на студии вы располагаете. Здоровье не подведёт. Анализы, как сказали врачи, хорошие.

Тогда садитесь за сценарий. А о чём же он? Какая тема?

Научную тему брать, не советую: въедливые, педантичные консультанты вконец замучат вас придирками, замечаниями. С исторической тоже забот не оберёшься. Рискованно браться и за военную: для этого нужно знать войну. Правда, были примеры, когда о войне писали люди, даже не представлявшие, с какой стороны ствола заряжается миномёт. Но им просто повезло. Так ведь и о сельском хозяйстве несведущие тоже писали. Умножать их число, не советую. Везение случается, но сопутствует оно не всем.

Тогда о чём писать? Пишите пи о чём. На некоторых киностудиях это очень любят.

Мне пришлось быть случайным свидетелем очень оживлённой и весьма дружественной беседы киноредактора со сценаристом. Сценариста, молодого, розовощёкого атлета, представитель студии принял как родного. А родной излагал свой далеко идущий замысел.

— Так о чём ваш новый сценарий? — спрашивал редактор.

— О буднях.

— Следовательно, вы пишете…

— О жизни!

— О какой?

— О самой обыкновенной.

— Кто герои?

— Просто люди.

— Какие люди?

— Мужчины, женщины.

— Кто они?

— Так, средние люди.

— Какого возраста?

— Среднего.

— В какой полосе они живут?

— В средней.

— И чем приметно место происшествия?

— Ничем не приметно.

— И люди?

— И люди тоже.

— Какой сюжет?

— Нет его, сюжета. Я показываю просто жизнь.

— Так что же у вас происходит?

— Ничего не происходит. Просто люди…

— Великолепно! И что же они делают?

— Просто едят, пьют.

— А что они пьют?

— Просто самогон…

— Восхитительно! — произнёс редактор. — Это то, что нам нужно! Простая, ничем не приметная жизнь, простые, ничем не приметные люди, и пьют простой…

— Да, да! — обрадовался автор. — И обратите внимание: сюжета нет, идеи нет, мысли нет. Ничего нет! Просто жизнь! Пятнадцать минут на экране идёт поезд. Эффектная сцена! Рельсы, шпалы, дым, котёл, тендер, вагоны. Фу-фу-фу-фу-фу! А в поезде, то есть в вагоне-ресторане, едет к среднему отцу средний сын. И вот его на средней станции встречают средний отец и средняя мать. Пятнадцать минут они едут со станции на простой таратайке в простую деревню. Аппарат снимает берёзы, ивы, ветлы, вязы и прочие осины. Сначала по горизонтали, потом по вертикали — от корней к верхушке. Приехали. Пятнадцать минут пьют простой самогон. Потом его не хватает. Посылают за добавкой к соседу. Приходит простой сосед. Потом пятнадцать минут пляшут простые русские пляски в простой русской избе. Гармошка, платочки, частушки. Потом сын уезжает. Берёзы, ивы, дубы и прочие осины. Потом поезд. Фу-фу-фу-фу-фу-фу!

Заметьте, что в кино теперь очень любят тянуть время. Как сядет человек — так и сидит, и сидит, и сидит! Как ляжет — так и лежит, и лежит, и лежит. Как встанет — так и стоит, и стоит, и стоит…

— Да-а-а! — блаженно протянул редактор. — Это заманчиво. Это жизнь. А зачем же всё-таки сын приезжал к отцу?

— Просто так. А почему бы ему не приехать?

— А сценарий вы написали тоже…

— Тоже просто так. Почему бы не написать?

— Всё правильно, — чуть озабоченно произносит редактор. — Только, может, немножко довернуть? А? Может, интригу какую? Зритель это любит. Может, кинуть ему что-то в этом роде?

— Ха-ха! — беспечна смеётся автор. — Кинуть — это всегда можно. У сына в городе вторая жена, а на селе — первая. Неоформленный развод. Но первая ему всё прощает. Она такая простая!

Я рассказал вам о сценарии на бытовую тему, о самом лучшем варианте вашей работы. Лучшем, потому что к «бытовичке» не придираются. Что с неё взять? «Бытовняка» есть «бытовичка». Над ней работало множество авторов, и она себя оправдала.

Но вернёмся к сценарию в целом. Из разговора, который произошёл между киноредактором и сцепа рис— том, вы заметили, что сценаристам свойственна норою супернейтральность. Автор сценария действиями своих героев не управляет, ни во что не вмешивается. Вроде бы даже и не он пишет сценарий, а кто-то другой.

Сто лет назад в романах фигурировал «лишний человек». «Лишний человек» был героем произведений многих авторов. Теперь лишним человеком стал сам автор. Киносценарист, в частности.

Лавры фригийского раба Эзопа, француза Лафонтена и наших славных соотечественников Крылова, Бедного и Михалкова не дают спать многим.