Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

Зрители начали было выкрикивать иронические реплики по адресу малоизвестной фабрики, но Звонков поднял руку.

— Это кресло не только спроектировано. Оно заказано УКСУСом для товарища Груздева.

— А что такое «ДБ-1»? — спросили из зала. — Как это расшифровывается?

Звонков ответил:

— «Для бюрократов»… Кстати, фабрики «Сантехмедтруд» не существует. Её выдумала редколлегия «Глобуса». Мы разослали описания кресла в несколько учреждений, но желание приобрести его проявил только УКСУС…»

Вот и вся история, которая произошла в Лесогорске.

А что стало с её героями?

Ромашкин и Люся-Мила поженились. Уборщица Полина быстро нашла себе работу и городской поликлинике. Нолик тоже работает, но получает на пять рублей меньше. Поэтому он частенько с сожалением вспоминает об УКСУСе. Оглоблина неожиданно вышла замуж и целиком посвятила себя воспитанию дочери. Ушёл на заслуженный отдых Свинцовский, получив пенсию в 120 рублей. Неплохо перенесла кораблекрушение и Гречишникова: для неё нашлось приличное место в «Фивопросе». Хуже стало Чарушину. За юбилеи, как председатель комиссии, он получил ещё один выговор, и ему предложили: либо идти на рыбозавод, либо в канализационный трест. Он выбрал последнее: Её Величество Зарплата в тресте выше.

А Груздев? Где миловидный, весёлый Груздев? Курит ли он и теперь «Казбек», поглядывая в окошко? Курит. И поглядывает. Его устроил Гаврилюк, бывший заместитель товарища Шилова. Гаврилюк уехал в другую область, а вслед за ним и Груздев.

Правда, перед этим у Петра Филипповича возникли некоторые неприятности: в общественные организации поступило письмо Свиицовского. Отставной начканц писал, что Груздев «морально неустойчивый человек, любит слушать анекдоты» и что «некоторым сотрудникам (Оглоблиной) известны компрометирующие его факты».

Но письмо хода не получило. Видимо, потому, что не было подкреплено примерами. А может, и другие причины были: это же всё-таки Груздев.

Через две недели после того, как Груздев возглавил новый трест, он телеграммой вызвал к себе Ферзухииа: гроссмейстер межведомственных комбинаций всегда нужен.

УКСУС лопнул, УКСУСа нет. Но, как видите, некоторые его ветераны благополучно процветают. И по-прежнему квадратное окошечко кассира светит им ласковым жёлтым светом.

Предыдущую повесть я начал с рассуждения о первой фразе.

Первую фразу трудно написать потому, что она первая.

Чтобы облегчить страдания писателей, я предлагал стандартное начало: «Дело было так». И дальше рассказывай, как оно было. Конкретно. По существу.

Но некоторые критики встретили моё предложение в штыки. Заявляли, что я культивирую упрощенчество, проповедую примитивизм.

Повесть, запальчиво утверждали они, должна начинаться с эффектной, динамической сцены, которая с ходу «заворачивала» бы сюжет.

Воспользуюсь их советом и на этот раз начну так:

«Ромашкин спрыгнул с подножки пассажирского экспресса «Восток — Запад» и, едва очутившись на платформе, воскликнул:

— К нам едет комиссия!

Буквально через час эта весть стала известна во. всем городке Однотрубном и заставила многих людей схватиться за голову. А схватившись, они натворили такого…»

Но что это за городок — Однотрубный? Как в нём оказался Костя Ромашкин? Откуда пришёл экспресс? Почему отдельные граждане Однотрубного пребывали в состоянии тревоги и о какой комиссии идёт речь?

Хотите узнать об этом? Тогда слушайте мой рассказ.

Дело было так…

Городок Однотрубный оправдывал своё название. В нём была только одна труба. Она поднималась над пекарней.

К промышленному сектору ещё принадлежал и дне мастерские. В одной шили пиджаки и брюки, в другой чинили замки и кастрюли.

Город примыкал к железнодорожной станции. На станции была касса и столовая. В столовой пахло паровозным шлаком и пережаренными котлетами.

Так, может быть, и дальше жил бы этот далёкий город, так и дымил бы безмятежно одной трубой, если бы неподалёку от пего не началась большая стройка.

Старую, слежавшуюся пыль подняли в воздух колёса самосвалов. По улицам и переулкам засновали юркие вездеходы— «козлики».

На домах появились лаконичные фанерные вывески, смысла которых старожилы понять не могли: ПАХ, ЛТК, АТУ, СМУ, МУ, ЭУ, АУ.

В городке возник квартирный кризис.

Вот сюда и приехали молодожёны Костя Ромашкин и Люся-Мила.

— Да, это, конечно, не Лесогорск, — заключил Костя. — Тут Солнечной стороны ещё нет. Но и УКСУСа, кажется, нет тоже. Ты скучаешь по УКСУСу?

— Конечно, — с плохо наигранным сожалением ответила Люся-Мила. — Жить без Груздева, без Гречишниковой, без Нолика…

— …и без юбилеев, конечно, тяжело. Но ты это перенесёшь и, надеюсь, не будешь пилить меня, что я затащил тебя сюда?

— Всё впереди. Без конфликта жизнь неинтересна.

— Ах вот как! Между прочим, в Америке продаётся прибор для ликвидации семейных сцен. Этакая колба и пульверизатор. Как чуть что: пшш, пшш… В воздухе образуется успокоительное облачко — и порядок. Мир и тишина.

— Боюсь, что здесь таких пульверизаторов в продаже нет, — скептически улыбнувшись, сказала Люся-Мила,

Молодожёны поселились в одноэтажном деревянном домике в тупике, на окраине. Имени тупик не имел. Ромашкин назвал его Аппендиксовым.

Кроме Ромашкиных у хозяйки дома — вдовы Актинии — был ещё один жилец: странный парень по фамилии Орликов. Он исчезал из дому с самого раннего утра и появлялся поздно вечером. Проходил в свой закуток или одиноко гремел на кухне чайником. Как выяснилось позже, в полночные часы Орликов занимался рисованием и писал дневник.

Актиния была женщиной суетливой и юркой.

Соседи дали ей кличку «Вертолёт». Жила она с дочерью — двадцатилетней русокосой Настей, которая торговала на станции домашними пирожками.

— Жизнью довольны? — поинтересовался Костя у Актинии.

— Довольны, довольны, — быстро отвечала она.

— И всё есть? Всего хватает?

— Нам хватает.

— Но у вас дочка не работает…

— Что ж, что не работает… Девушка. Пусть погуляет. Нам много не надо. Дровишек Типчак подвезёт.

— А откуда дровишки?

— Со склада. Он шофёр. Только не простой, а начальник. Вроде бригадира. Едет куда-нибудь, ну и завернёт… То ко мне, то к Петровичу, напротив. Ему жаль, что ли, сбросить, коли при дровах?

— А Петрович где работает?

— На холодильнике. Хороший человек — всегда выручит, поможет…

— Так вы и помогаете друг другу?

— Так и помогаем… И друг у друга не в долгу. Вы ещё молодой, не знаете, каково оно, житьё-то. А сюда приехали сами или вас послали?