Борис Егоров - Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

Едет Сам из центра, а рядом с ним сидит местный Сам. Вдруг — стоп: бараны идут через дорогу. Идут и идут. Местный Сам делает вид, что нервничает, властно кричит чабану:

— Эй, нам проехать надо!

А Сам из центра успокаивает его:

— Не надо, не горячись. Постоим, посмотрим, приятно посмотреть…

Вот так-то, князь! Не зазнавайся!

А теперь ещё и Росомахин в твои приспешники записался. Серьёзный конкурент!

… Совещание продолжалось.

Дошли до телепередачи. Мысль организовать специальную телепередачу подсказала Сусанна Сударченко.

Вечером, когда гости захотят отдохнуть в особняке, они увидят документальный фильм об Однотрубном. Он совсем недавно отснят по Сусанниному сценарию, и вот— вот его привезут со студии.

После фильма выступит директор Росомахин или, если пожелает, Кристальный. Дальше — концерт самодеятельности.

— Ну, раз до самодеятельности дошли, — хватит. Остальное придумаем мотом. Спасибо тебе, Сусанна.

Когда Сударченко ушла, Росомахин сказал Чаевых:

— Есть ещё одно дело. Не хотел при пей говорить. Хоть и наш человек, а всё-таки представитель печати. Вот что, запиши-ка: этих самых щитков сатирических много расплодилось. Поснимать с них карикатурки надо. Не время сейчас для сатиры, когда мы, понимаешь, показываем имеющиеся достижения. Ты вызови этих ребят и объясни им про сатиру. А вместо карикатурок, чтобы щиты не пустовали, плакатов понаклей. Ну, знаешь, мужчины, женщины, дети, старики — и все с поднятыми руками: «Давай!», «Даёшь!», «Дадим!»

— Записано, — ответил Чаевых, закрывая тетрадочку, — замётано.

— Вижу, что замётано, знаю, что сделаешь. Эх, Чаевых, если бы все были как ты! А то вот выдвину тебя — кто заменит?

Чаевых благодарственно улыбнулся, потёр нос-лепёшку рукой, сказал:

— Так что, думаю, всё получится хорошо.

Директор рассмеялся. Это был смех усталого, но очень преуспевающего человека.

— У меня всё подучится!

В студии однотрубненского телецентра, которая была постоянным «штабом сатириков», собрались Ромашкин, Орликов, Сапрыкин и редактор-диктор Боярский.

На этот раз Вилли не сочинял стихи, а Орликов отложил в сторону кисти и карандаши.

Костя рассказывал, как готовится руководство стройки встретить высокую комиссию. В подробности плана встречи начальства его посвятила Сусанна Сударченко.

Решив, видимо, похвастаться, она сказала Ромашкину, что скоро появится документальный фильм «В хозяйстве Росомахина», снятый но её сценарию.

— Где? Когда? Куда бежать за билетами? — всполошился Костя.

Сусанна ответила, что фильм будет передаваться по местному телевидению в день приезда гостей.

— У вас всегда интересные сведения, — льстиво заметил Ромашкин.

— Пресса всё знает, — с достоинством ответила Сударченко.

— Ну, уж всё…

Ромашкин сделал вид, что он не очень верит её словам, и этот несколько провокационный ход ему удался. Чтобы доказать свою осведомлённость, Сусанна сообщила ему обо всём, что ей известно.

— Итак, друзья, вы скоро увидите фильм под титлом «В хозяйстве Росомахииа», — сказал Костя. — Что ж, в Однотрубном можно снять много интересного: и стройку рудника, и парией симпатичных, да и в самом городе, чёрт возьми, появилось много нового и хорошего. Только по названию фильма вижу, что он будет с некоторым креном… Разные штучки-мучки, инсценировочки, подтасовочки. Но дело совсем не в том, что сочинила Сусанна. Приедет комиссия — ей, конечно, постараются пустить пыль в глаза, не всё покажут, не обо всём расскажут. И вот тут мы дорасскажем с помощью этой штучки, — Ромашкин указал на свою любительскую кинокамеру.

— Фильм будем снимать? — обрадованно спросил Орликов. — Это идея! Наш однотрубненский «Фитиль»!

— Совершенно верно, «Фитиль»! Но постои, я окончу

Однако темпераментного, быстро заводящегося Орликова остановить уже было нельзя. Он ходил из угла в угол, размахивал руками, мысли осеняли его одна за другой.

— Ты представляешь, Костя, снимаем дорогу «Васька, жми до отвала!», а потом — кладбище самосвалов… Снимаем дом главного инженера вместе с оградой. А на ограде видел фанерный щит? «Товарищи, экономьте строительные материалы!» Как видно, материалов инженер «сэкономил» много: такой домина для трёх человек! А столовую достроить не могут…

— И столовую, Орликов, снимем!

— … И как но упрямству Росомахнна узкоколейную дорогу спрямили. А теперь эту ветку забросили. Низкое место, болото, шпалы вязнут. Говорили ему инженеры: дорога должна обогнуть низину, а он настоял на своём, сказал: «Или я дурак, или вы ничего не понимаете. Беру на себя!» — взял линейку и прочертил по ней карандашом через болото… Во сколько рубликов эта дорога влетела? Вот её показать! И так, чтобы все видели цену росомахинского упрямства!

— Стой, Орликов, регламент! — закричал Костя. — Я всегда говорил, что ценю в тебе гражданскую непримиримость. Ты говоришь так пылко, как оратор Мирабо. План сценария составим чуть позже. Но вернёмся к общим вопросам. Что мы будем делать с нашим фильмом? Не знаете? А я знаю. Сидят высокие гости в креслах, смотрят но телевизору киноочерк «В хозяйстве Росомахина». После этого должен быть концерт самодеятельности. Боярский объявляет: «По техническим причинам концерт задерживается, смотрите ещё один фильм: местный «Фитиль». Да, да, Боярский, придётся тебе пойти на это, не уволят. И пустим «Фитиль» для комиссии… Пусть знают правду, пусть примут меры. Не карасей же они ловить сюда приедут!

— Росомахина приструнят или вообще уберут. И ещё кое-кого. Для пользы деда! — вставил Орликов.

— Вот-вот! Кстати, в фильм вмонтируем отдельные исторические документы. Они у меня в руках. Люся притащила. Рапорт Росомахина от 20 августа товарищу Кристальному: «Строители второго, карьера досрочно выполнили полумесячный план!» А вот росомахинский приказ от того же 20 августа: «За срыв графика и провал плана начальнику строительства второго карьера Веретенникову объявить выговор…» А? Каково?

— Жаль, что фильм не звуковой, — заметил Боярский.

Не беда, что не звуковой. Ты, Боярский, будешь сопровождать его чтением текста, — сказал Костя. — Итак, договорились. Фильм «Фитиль». Пшш-бах! Автор сценария — Вилли Сапрыкин, операторы Орликов и Ромашкин, постановщик Росомахии, ассистент постановщика Сударченко, текст читает Боярский, музыка народная.

Орликов продолжал возбуждённо шагать по комнате. Боярский задумчиво дымил трубкой, сидя в кресле. Долговязый Вилли стоял в углу, глаза его светились лихорадочным блеском. Он беззвучно шевелил губами, наверно, уже сочинял стихи для «Фитиля».