Василий Курочкин - Поэты «Искры». Том 1

Нет! Зачем пустая мнительность?
Вдохновенья полный ясного,
Воспою благотворительность —
Отвернувшись от несчастного.

Тщетны все благодеяния
Без высокого смирения —
Лотереи и гуляния,
Сборы, лекции и чтения,

Малонравственные повести,
Пляски вовсе неприличные…
Ах! Добро творят без совести
Благодетели столичные!

Где тщеславие неистово,
Там добра не будет прочного,
Медный грош от сердца чистого
Больше ста рублей порочного.

Что в ней, в помощи существенной,
В хлебе братье голодающей,
Если правдой невещественной
Не украшен помогающий?

Не пойду в концерты бурные.
Не пойду в спектакли модные —
Будь они литературные
Или просто «благородные».

Хоть сестру мою, жену мою
Нищета постигнет в бедствиях,
Я и тут сперва подумаю
О причинах и последствиях.

Где помочь нельзя по строгому
Завещанию народному —
Ни гроша не дам убогому,
Ни крохи не дам голодному;

Помогу словами звучными,
Наставленьями житейскими,
И речами ультраскучными,
И стихами лжебиблейскими;

Дам понятия полезные
О предметах невещественных.
Ах! Не всё же реки слезные
Лить о бедствиях существенных.

Привет мой вам, сочлен новоизбранный!
Любители Словесности Российской
Высокой честью, сделанной вам ныне,—
Принятьем в члены, признают законность
Той отрасли словесности, которой
Вы представителем являетесь меж нами.

Да, в обличительной словесности я вижу
Явление законное, сказал я,
Необходимое, скажу, усугубляя,
И, так сказать, отрадное явленье.
Она не есть пустое раздраженье
Отдельных лиц, но, я заметить смею:
Скорбящее она самопознанье,
Глубокий стон из сердца и — осмелюсь
Произнести — народной подоплеки!

Но, к сожаленью, должен я заметить,
Что в обличительной словесности я вижу
Еще одно печальное явленье.
Хотя оно естественное тоже [102] Четыре следующие строки мною прибавлены в видах согласования с правилами пиитики, как антитеза. .
Таков закон, начертанный природой!
Мы, например, всё зло от самохвальства
Официального здесь признаем открыто
И… продолжаем в наших заседаньях.
Она — едва возделанная отрасль
Словесности — выходит из границы
И очень часто дерзость беззаконья
Свободою законною считает!
(Обращаясь к г-ну Селиванову.)
Я вам упрек высказываю смело,
Затем… что вы ему не подлежите [103] В подлиннике: «смело высказываю упрек именно потому, что вы ему не подлежите» — преложение почти буквальное. .
Да, клеветы в журналах и газетах
(Я говорю о «петербургских» только)
Мы, государь мой, видим беспрестанно.
Я привести пример себе позволю:
Один весьма младой повествователь
Изобразил в своем повествованьи
Судебное и подлинное дело.
Он романист — не следователь просто,—
И в повести выводятся не только
Откупщики, чиновники и судьи,
Но жены их, и дети, и внучата.
Какое он имел на это право,
Писатель-клеветник, писатель-сплетник? [104] В подлиннике: «писатель-сплетник, по всей вероятности писатель-клеветник».

Пусть в повести имен нет настоящих,
Пусть даже всей губернии известно,
Что откупщик бездетен, что чиновник —
Положим, N — женат ни разу не был
И что судья — вдовец уже три года;
Пусть будет так. Но все ли это знают?
Но сказано [105] В повести — не улеглось в стих. , что все они женаты,
Что все они детей имеют — ergo:
В губерниях Иркутской, Енисейской,
В Шпицбергене, на Ледовитом море,
У полюса — за правду это примут!

По-моему — нет клеветы гнуснее
И отвратительней — сказать себе позволю.

И что ж? Почет и знаки одобренья
Писателя младого увенчали!
Я сам читал — обед публичный в клубе
Ему был дан торжественно — за оный
Поступок, сто́ящий иного награжденья:
Позорного столба общественного мненья!

По чести, я судил поступок строго,
Но пощажу хвалителей романа
И автора к столбу не поведу…
Хотя в душе мне и прискорбно очень:
Так молод он и так уже порочен!

Ах! нет у нас литературных нравов,
Затем что мы весьма недавно пишем [106] Прибавлено для согласования с правилами пиитики.
И вместо дела споры только слышим
О том, чей город краше и милее
И чей язык пригоднее для фразы.
Ах! нет у нас литературных нравов!
А то б на все подобные явленья
Я отвечал улыбкою презренья.

Я указал, сочлен новоизбранный,
На терния и вредные растенья,
Которые недавно засорили
Словесности Российской вертоград,—
Вам, государь мой, смело указал я —
Вы чужды их: вы деятель достойный…
Они для вас как бы не существуют.

Я остаюсь затем при убежденьи,
Что только гласность может всё исправить.
Помолимся Перуну и Даж-богу [107] См. предыдущее примечание.
И всем иным славянским божествам,
Дабы они писателям внушили
Порочных типов только очертанья,
Без всякого прикосновенья к жизни,
И я тогда, и все довольны будут,
Не скажут нам, что меч словесный правды
Мы в клеветы кинжал преобразили —
И в отрасли словесности, которой
Вы представителем являетесь меж нами,
Мы добрые узрим плоды, конечно,
Которые в руках достойных ваших
Должны созреть, конечно, и созреют [108] «Тогда только та отрасль словесности, которая вами избрана вследствие благородного стремления к добру, принесет те добрые плоды, которые она, конечно, принесет в ваших руках». Какие плоды принесла эта отрасль словесности в руках г-на Селиванова для «Общества Любителей», знает только грудь да подоплека некоторых любителей. .

Знали ль вы норманнов друга?
Он был славен и учен:
Тени Шлецера и Круга
Из могилы вызвал он.
Знаменитым словопреньем
Целый город оживил…
Ну, так знайте: убежденьем
Он шутил, ведь он шутил!

Знали ль вы норманнов друга?
Он был славен и учен.
От сомнения недуга
Исцелил весь город он:
Он сказал нам: «Вы созрели!» —
И восторгом встречен был…
Ну, так знайте же: на деле
Он шутил, ведь он шутил!

Как профессор и «любитель»,
Он хотел, чтоб целый зал,
Как словесности обитель,
Речи слушал и молчал.
И чтоб он прилежным детям
Слово правды возвестил…
Ну, так знайте, что и этим
Он шутил, ведь он шутил!