Джузеппе Маротта - Утешитель вдов

ЭДУАРДО. Чем могу служить?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Вы дон Эдуардо Палумбо?

ЭДУАРДО утвердительно кивает.

Мне о вас говорили. Насколько я понял, вы торгуете готовым платьем?

ЭДУАРДО. Совершенно верно.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Поношенным?

ЭДУАРДО. Так точно. Но с виду оно лучше нового. Материал, и покрой высшего класса. У нас имеется решительно все: рубашки, трусы, галстуки, ботинки, пояса от грыжи…

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (улыбаясь ). Поясов от грыжи мне не надо, спасибо… Дон Эдуардо, доверительно могу сказать вам о причинах, которые меня сюда привели. Через неделю я женюсь. Невеста моя из хорошей семьи, небогатой, но по положению выше моей. Как вы понимаете, мне хотелось бы к свадьбе привести себя в должный вид…

ЭДУАРДО. Правильно. Значит, полный набор для новобрачного?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Вот-вот. Но по стоимости ношенного платья. Если, допустим, костюм был надеван один раз, то кто догадается, что он не новый? Не надо только лезть на слишком яркий свет.

ЭДУАРДО. Э, да вы со смекалкой! Могу я узнать о сумме, которой вы располагаете?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Откровенно говоря, у меня всего сто тысяч лир.

ЭДУАРДО. Это не много, но и не мало. Сделаем все возможное. Вот там у меня примерочная. ( Показывает на зеркало. ) Дженнаро!

ДЖЕННАРО выходит из своего закутка.

Дженна, поручаю тебе молодого человека. Он жених ( окидывает его взглядом) , размер сорок восьмой. Дай ему четыре рубашки Аверсано ( справляется по записной книжке), две тройки Сконьямильо, две пары полосатых брюк д’Онофрио, спортивный пиджак Аваллоне, какой-нибудь пуловер Януцци… ботинки, носки, носовые платки, галстуки Катапано. Их не жалей, пусть берет сколько душе угодно. И поживее.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК( просияв). Простите за вопрос… но кто это такие, все эти Катапано, Януцци, Аваллоне, Аверсано?

ЭДУАРДО (самым естественным тоном). Портные… Кто же еще? Поставщики…

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (очень довольный, направляется к импровизированной примерочной, которую Дженнаро мигом соорудил из зеркала и занавески; по дороге его осеняет подозрение). Дон Эдуардо, скажите правду: вы ведь понимаете, что мой случай особенный, я женюсь…

ЭДУАРДО. Ну и что из этого?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК.Я хочу знать, не принадлежала ли вся эта одежда людям…. ( Делает характерный жест, которым неаполитанцы обозначают покойников.)

ЭДУАРДО. Милый, ты соображаешь, что говоришь?

ДЖЕННАРО. В мире ничего не возникает и не исчезает бесследно. Это бесконечная цепь, бесконечный круговорот.

ЭДУАРДО. Браво! Начало и конец переплетаются, как ноги Мерилин Монро. Но если говорить серьезно — вы можете быть совершенно спокойны. Одежда, которую я вам предлагаю самого безгрешного происхождения. Вот, например, спортивный пиджак я купил у барона Кордзилло.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. У барона Кордзилло? Но ведь я его знавал: видел его четыре или пять лет тому назад. Этот пиджак никак не мог быть ему в пору. Барон был толстяк, каких мало…

ЭДУАРДО. Был толстяком, добрый мой! Был! А теперь на него страшно смотреть: кожа да кости… Бросьте, бросьте, молодой человек… Все эти вещи принадлежали людям совершенно живым…

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК исчезает за занавеской и начинает раздеваться.

… вечно живым в сердцах их вдов!..

В тот момент, когда ДЖЕННАРО сносит одежду в примерочную, раздается стук в дверь.

ЭДУАРДО делает Дженнаро жест рукой: открыть дверь. Входит миловидная женщина лет сорока. При виде ее ЭДУАРДО прикидывается опечаленным.

СОРРЕНТИНО( тихо, показывая на Эдуардо ). Как поживает дон Эдуардо? Отошел немного?

ДЖЕННАРО. Сносно. Помаленьку очухивается, госпожа Соррентино, помаленьку очухивается … Но вы же знаете его? Горд, ох, как горд… До сих пор пилит себя за то, что обратился к вам…

СОРРЕНТИНО делает жест, обозначающий: «представьте это дело мне», и подходит к Эдуардо. ЭДУАРДО сидит в кресле, закрыв руками лицо, будто даже не ведая, что пришла гостья. СОРРЕНТИНО с нежностью гладит волосы.

ЭДУАРДО (издает глубокий вдох; затем не подымая головы, как бы продолжая рассматривать носки своих ботинок, медоточивым, как по телефону голосом ). Это вы, сударыня? ( Совсем другим тоном к Дженнаро, который вышел из примерочной.) Кресло! Чего рот разинул!

ДЖЕННАРО почтительно спешит выполнить приказание.

СОРРЕНТИНО. Да… дорогой… Это я… Как поживаете? Все еще сердитесь?

ЭДУАРДО( не меняя позы ). И да, и нет. ( Подымает голову и смотрит в нее в упор.) Вы даже представить себе не можете…

СОРРЕНТИНО. Я?

ЭДУАРДО( глядя на нее в упор ). Да! Я и на них сердит, и на самого себя.

СОРРЕНТИНО. А вы-то тут при чем?

ЭДУАРДО. Увы! Прежде всего на себя! Вы же меня знаете. Разве похож я на картежника? И случись же такое! Сижу я там, отказаться решительно никакой возможности, — а они говорят: «Так сыграем по маленькой в покер?»

ДЖЕННАРО возвращается с новой партией платья.

В покер? Знаю, знаю, как это бывает: начать с бобов, а кончить ананасами в шампанском?

СОРРЕНТИНО. Да бросьте вы об этом… Я-то знаю… мужчина есть мужчина….

ЭДУАРДО( делая вид, что злится на самого себя ). Мужчина остается мужчиной до тех пор, пока не перестанет им быть! Нет, нет и нет! Я должен был встать ( подымается ) и сказать: «Господа! Вы думаете, что к вам забрел Аристотель Онассис?» ( Снова садится.) Это одно. А еще я должен был сказать: «Видали? Покамест мы играем на фасоль, ко мне приваливают и фулы и королевские флеши. Но как только переходим на деньги — ничего, кроме пар валетов или десяток!» Словом, к концу вечера я оказался должен чистенькими триста тысяч лир! ( Понижая голос. ) Понятно, на слово!

СОРРЕНТИНО( снова гладит его волосы ). Ладно, будет… все уже позади… Мы уже уплатили, не так ли?

ЭДУАРДО( бросаясь перед ней на колени и покрывая его руки поцелуями). Ну а я… нашедший такого ангела-хранителя, который помог мне уплатить долг чести, что могу я сделать для вас? Не думать об этом? Нет, милая моя Адальджиза, мне стыдно жить, стыдно дышать одним воздухом с вами!

СОРРЕНТИНО. А все потому, что вы настоящий мужчина! Только хватит об этом! Я пришла к вам … Я тут… ( Одной рукой ласково треплет его за щеки, другой щупает его бицепсы.)

ЭДУАРДО( лицо его выражает испуг, как это бывает перед лицом неминуемой опасности; он мягко избегает вот-вот готовых раскрыться объятий, отсаживается от вдовы на разумное расстояние). А вы, Адальджиза, вы-то как поживаете? Обдумали, что я вам советовал? Перестановку сделали? Протерли мебель спиртом, чтобы отбить этот ужасный запах табака? Убрали коллекцию трубок?