Александр Соловьев - Выбор профессии

«Журналистика – это не профессия, а образ жизни. Вовсе не обязательно иметь журналистское образование, чтобы быть журналистом. Нужно иметь некий жизненный опыт, нужно понимать, почему ты хочешь быть журналистом, что это для тебя значит, потому что журналистика требует от человека ответственности. Мне кажется, многие люди идут в журналистику, полагая, что это такая авантажная профессия, весьма привлекательная, гламурная даже, приносящая известность и деньги. Но это все не так. Я считаю, для того чтобы быть журналистом, человеку нужно сначала получить какое-то образование, но не журналистское, также необходимо иметь некоторый жизненный опыт, прежде чем пойти в эту профессию. Нельзя научить человека быть журналистом, точно так же как нельзя научить человека быть писателем или художником. Можно научить человека рисовать, но научить быть художником невозможно. Самые главные качества журналиста – это любопытство, желание узнать почему, то есть все время задавать вопрос “Почему?”, ничему и никому не верить на слово, а все время пытаться проникнуть в суть вопроса, то есть должно быть любопытство. Это, может быть, самая главная, но далеко не единственная черта». К словам Владимира Познера сложно что-то добавить. Но можно.

Это может показаться парадоксом, но журналист не может написать хорошую статью без куража, а профессиональный кураж невозможен без любви к своей профессии. Возможно, эта любовь и лежит в основе того, что называют свободой творчества или свободой самовыражения.

Вот что об этой свободе и профессиональном кураже говорит Андрей Колесников: «Если бы я отбирал материал, руководствуясь какими-то цензурными соображениями, я не был бы журналистом – мне оказалось бы неинтересно этим заниматься. Не было бы куража. А его отсутствие тут же бросается в глаза».

Правда, работать только на кураже невозможно. Необходимо еще и мастерство, то есть дисциплина. Потому что «искра божья» – субстанция очень капризная, посещает журналиста исключительно по своему, а не по его желанию, но писать журналист обязан в силу профессионального долга. Умение сесть и написать нужное количество строк нужного (читай – высочайшего) качества к заданному сроку и есть мастерство.

Адвокат:профессиональный юрист, представляющий интересы своего клиента (человека или организацию) в суде и иных инстанциях, оказывающий клиенту юридическую помощь. Первые профессиональные адвокаты появились еще в Древнем Риме.

Сфера деятельности:юриспруденция, общественная, научная, преподавательская деятельность.

Необходимые навыки:высшее юридическое образование, стаж самостоятельной работы (или стажировка): стаж может нарабатываться в процессе работы как в адвокатуре (помощник адвоката), так и в других отраслях юриспруденции – многие адвокаты пришли в профессию из прокуратуры или из суда; исчерпывающее знание законодательства и юриспруденции, независимость (адвокатам запрещено состоять на службе), въедливость, красноречие, строгое подчинение адвокатской этике, умение хранить адвокатскую тайну. Как правило, адвокаты специализируются в той или иной отрасли права – гражданском, административном, уголовном, корпоративном и т. д.

Судили как-то в Москве – еще в царские времена – священника. Влез он в кружку с пожертвованиями. Дело было ясное, вины своей священник не отрицал. Адвокат же его – известный был адвокат, на всю Россию красноречием славился – молчал весь процесс, вопросов не задавал, с обвинением не спорил.

Когда же объявил судья последнее слово защитника, поднялся адвокат и обратился к присяжным: «Господа, батюшка тридцать лет прощал вам грехи ваши. Простите и вы ему единый грех!»

Под аплодисменты присяжных священник был оправдан. Потом говорили, что адвокат накануне процесса поспорил – вроде бы даже с фабрикантом Саввой Морозовым – о том, что вся речь его на процессе займет не более минуты и он обязательно выиграет. Звали адвоката Федор Никифорович Плевако. Защищал он богатых промышленников и купцов, полуграмотных ремесленников и обездоленных фабричных – далеко не всегда успешно, что бы о нем ни говорили легенды, но почти всегда артистично и ярко.

Выдающийся юрист Российской империи Анатолий Федорович Кони, прокурор и судья, сам блестящий оратор, писал об адвокате Федоре Плевако так: «Его речи по большей части носили на себе след неподдельного вдохновения. Оно овладевало им, вероятно, иногда совершенно неожиданно и для него самого…»

Такие легендарные личности, как Федор Плевако и князь Урусов (главный конкурент Плевако на ниве судебного красноречия, несколько раз сходившийся с ним лицом к лицу в разных процессах), оказали огромное влияние на развитие адвокатского дела в нашей стране. Истории таких людей делают профессию адвоката романтичной и красивой.

Один из выдающихся современных российских адвокатов, Генрих Падва, мечтал об этой профессии еще со школы именно поэтому: «Я представлял в основном, что адвокат – это оратор. В детстве занимался художественным чтением, участвовал в конкурсах чтецов-исполнителей».

И такое впечатление о профессии адвоката во многом верно.

По словам другого известного адвоката, Генри Резника, были процессы, которые он своими выступлениями буквально поворачивал вспять. Генри Резник любит вспоминать слова блестящего французского юриста XIX века Жюля Фавра: «Адвокаты все время жалуются, что судьи их не слушают. А мы должны их вынуждать нас слушать, мы должны приковывать их внимание содержанием и формой речи».

Одним из таких дел Генри Резника была защита Валерии Новодворской, обвиненной в 1995 году в умышленном возбуждении межнациональной вражды. Тогда адвокат цитировал Пушкина (хотя, конечно, по канонам адвокат стихи читать не должен). О силе слова в процессе судебного разбирательства Генри Резник вспоминает так: «Судебное состязание, если подходить к нему нешаблонно, дает широкие возможности для творчества. В этом деле были замечательные моменты: так, прокурор говорил Новодворской: “А кого это вы в своей статье называли тварью дрожащей?” Валерия отвечает: “Позвольте, это же Достоевский!” А прокурор гнет свое: “Вы это бросьте, мы с Достоевским еще разберемся!” Весь зал грохнул от хохота, и покрасневший прокурор добавляет: “В хорошем смысле!” И хохот стал гомерическим».