Светлана Талан - Надеюсь и люблю

— Ну да... Он ведь был скрытным человеком, старался никого к себе в душу не впускать. Но, пережив трудное детство, юность, оставался человеком большой души, несмотря на напускную грубоватость…

Николай Павлович еще что-то говорил, но я его уже не слушала. Гнев на себя сдавил мне горло, по щекам потекли ручьи слез. «Как же я могла не рассмотреть человека, рядом с которым жила? — думала я. — Считала себя умной, хитрой, правильной. А на самом деле я — низкая, подлая, бездушная! Как же я ошибалась в своем муже! И как могла поверить, что он выгонит меня на улицу, узнав о ребенке?»

— Алло! Катя, вы меня слышите? — вывел меня из оцепенения голос Николая Павловича.

— Да-да. Мне надо бежать — пирог сгорит, — сказала я и отключила телефон.

Устало опустив тяжелые руки, я еще долго сидела в одном положении, думая о том, что теперь мне до конца дней придется жить с тяжестью на душе. Придется нести непосильный, давящий груз и вымаливать прощение у покойного мужа — за свое нежелание разглядеть его душу, такую одинокую, прикрытую панцирем напускной грубости, но щедрую, бескорыстную и справедливую.

Неизбежно, независимо от моего желания наступил новогодний вечер. Он был для меня одиноким. Бесцельно переключая телевизионные каналы, я нетерпеливо поглядывала на часы. Мне хотелось дождаться полночи и, как в далекой юности, загадать при наступлении нового года три желания. Очень хотелось, чтобы они сбылись, ведь я так долго шла к ним, делая глупые ошибки.

Когда церемония была исполнена по всем правилам, я села в машину и поехала в центр города, где была установлена огромная елка. Здесь, возле зеленокосой красавицы, сверкающей множеством огней, собралось много молодежи. Парни и девушки веселились, орали, шутили, поздравляли друг друга и дурачились. Выстреливали петарды, хлопушки, выскакивали пробки из бутылок шампанским и рассыпались искрами взлетающие вверх фейерверки.

— Девушка, присоединяйтесь к нам! — окликнул меня парень из шумной компании.

— Спасибо! — помахала я ему рукой. — С Новым годом!

— С Новым годом! — проорала хором компания.

Побродив вокруг елки, я вдруг подумала, что, возможно, Лиза забрала ребенка и живет в комнате, купленной Володей. Решив, что Николай Павлович в это время не спит, я набрала его номер, поздравила с праздником и спросила, якобы невзначай, адрес, где находилась квартира Лизиного ребенка. Получив нужную информацию, я поехала на другой конец города, где толпились новые пятиэтажки. Припарковав машину, я решила поискать нужный мне дом. Побродив между зданиями со светящимися окнами, я обратилась к проходившему мимо молодому человеку.

— Это, наверное, общага Валета? — спросил он, немало удивив меня.

— Валета? — переспросила я. — Почему Валета?

— А вы не знаете? — Парень удивленно посмотрел на меня.

— Нет.

— Там живут сироты, которым дали жилье. Говорят, в основном Валетчик покупал им комнаты. Идемте, это рядом, — махнул он рукой.

— А кто он… этот Валет?

— Я, конечно, с ним знаком не был. Говорят, он был наркодельцом. Но это не важно. Главное, он был редким человеком. Много вы видели олигархов, пожелавших расстаться со своими кровными? То-то же! А он помогал людям, ничего не требуя взамен. Хотя, по слухам, ненавидел непутевых матерей и никогда им не помогал. Другие называли его чудаком. Вместо того чтобы нежиться под солнцем на Канарах, Валет выискивал одиноких сирот. Да, жаль человека, хоть я его и не знал. А вот паренек у меня есть знакомый, талант от природы. Такие картины рисует — залюбуешься! Валет ему и с хатой помог, и учебу оплатил в институте за год. Теперь пропадет талант у пацана…

— Почему?

— А кто за него, круглого сироту, дальше платить будет? А так стал бы художником, может быть, прославился бы, — вздохнул мой собеседник.

— Как его фамилия?

— Зачем вам? — поинтересовался парень.

— Может, когда станет известным, куплю его картины, — улыбнулась я.

— Чем черт не шутит? Не поверите, но его фамилия Репин, Алексей Репин. Это здесь, — парень показал мне на вход в общежитие.

Поблагодарив его, я без труда проникла в здание. В дежурке было полно людей, громко разговаривающих и делящих огромный торт. Пройдя незамеченной, я оказалась в большом холле и замерла. Прямо на меня с огромного портрета, висящего на стене, смотрел Володя. На его лице играла легкая улыбка, а глаза… Его глаза смотрели на меня в упор и говорили с горькой иронией: «Эх ты, Катя, Катя…» Я не выдержала этого пронзительного взгляда. Закрыв глаза, я прошептала: «Прости меня» и быстро зашагала прочь по длинному узкому коридору.

Мне надо было найти комнату номер двенадцать, и это не составило большого труда. Подойдя к старенькой деревянной двери, я остановилась и, затаив дыхание, прислушалась. Кажется, там кто-то был. Я поискала кнопку звонка и, не найдя ее, тихонько постучала. За дверью наступила тишина.

— Лиза, — тихонько позвала я, наклонившись к двери.

Приблизились шаги, и дверь распахнулась.

— Лиза?! — вытаращила я глаза.

— Катя?! — Лиза была удивлена не меньше, чем я. — Какими судьбами?

— Ты что, собираешься держать меня в коридоре в новогоднюю ночь? — спросила я, чувствуя внезапно нахлынувший приступ восторга.

— Идем, — потащила меня Лиза в полумрак комнаты. — Я так удивлена, что растерялась. Давай раздевайся, только тихо.

— Почему? — спросила я, войдя в узкий коридорчик.

— Мой малыш уже спит, — хитро прищурила счастливые, сияющие глаза Лиза. — Идем на кухню.

Мы направились в маленькую, около пяти квадратных метров кухоньку. Здесь было два столика, навесной старенький шкафчик и две «совдеповские» табуретки. Закрыв кухонную дверь, Лиза усадила меня за стол и поставила на плиту чайник.

— Почему ты мне не звонила? — с упреком спросила я.

— Ты думаешь, я о тебе забыла? Мы только три дня назад сюда переехали.

— Кто это «мы»?

— Я, мама и Сашенька, — расплылась в улыбке Лиза. — Если бы ты знала, что мне пришлось пережить, чтобы все получилось именно так! Если бы не твой Володя, царство ему небесное, не знаю, что бы я делала! Мама говорит, что теперь всю жизнь будет за него молиться.

— Значит, ты и маму забрала?

— Конечно! Я никогда бы не подумала, что твой муж такой человек! Не то что мой бывший. Дрянь! — скривилась Лиза при воспоминании о Крюке.

— Ты знаешь, он сильно переживает, даже запил и ушел с работы.

— Мне все равно. — Лицо Лизы стало хмурым, и по нему пробежала тень тяжелых мыслей.

— Он ищет тебя.

— Вот этого я и боюсь. Если он узнает, где я, не знаю, что со мной будет, — вздохнула Лиза.

— А ничего не будет. Крюк раскаивается в содеянном и хочет тебя вернуть, если я его правильно поняла. Последний раз, когда я его видела, он был пьяным вдрызг.