Светлана Талан - Надеюсь и люблю

Дождавшись, пока мужчины зайдут в дом, я легла на спину возле черного автомобиля и подползла под него. Быстро отыскав тормозной шланг, я разрезала его кусачками. Убедившись, что тормозная жидкость начала вытекать и на снегу стало образовываться маслянистое пятно, я вынырнула из-под машины и поспешила к своему «Хаммеру». Мне оставалось лишь отъехать незаметно и ждать.

Покинув село, я свернула вправо, на дорогу, идущую вдоль посадки, и затаилась. Вьюга разыгралась не на шутку, и я уже стала побаиваться, что мой автомобиль заметет снегом и я не смогу выехать, а Кирюха вообще заночует в селе. Оставалось только надеяться, что он поспешит уехать до того, как дорогу заметет, а мой внедорожник меня не подведет.

Минут через сорок долгожданный автомобиль вынырнул из мрака, заявив о себе двумя лучами тусклого света фар, едва пробивавшегося сквозь мглу. Дав «Ауди» возможность немного отъехать, я повернула ключ зажигания и надавила на газ. На мое удивление, «Хаммер» легко двинулся по снегу. «Умничка!» — похвалила я его.

Теперь начиналась настоящая погоня. Стрелка спидометра на моем автомобиле двигалась медленно, но уверенно, и вскоре впереди я заметила красные огни уходящей «Ауди». Прибавив газу, я поравнялась с ней и, приоткрыв боковое окно справа и «подрезав» «Ауди», протянула в отверстие руку, показав ее хозяину неприличный жест. Рассмеявшись своей проделке, я обогнала Кирюху и поехала впереди, нарочно виляя по дороге и дразня хозяина «Ауди». Машина сзади зло просигналила, и я прибавила ходу, увлекая ее за собой. На перекрестке уже не было гаишника, получившего от меня щедрый рождественский подарок. Широкая трасса была свободна, и мой «Хаммер» легко мчался по обледеневшей дороге благодаря новой шипованной резине.

— Поиграем, Кирюха! — прокричала я, словно он мог меня услышать.

Я то позволяла «Ауди» меня догнать, то пропускала ее вперед, а потом, «подрезая», опять обгоняла, то петляла по дороге перед самым ее носом. «Заканчиваем игру», — сказала я себе, зная, что впереди с двух сторон начинаются овраги. Прибавив газа, я посигналила «Догоняй!» и начала набирать скорость. Стрелка на спидометре моего автомобиля подбиралась к цифре сто семьдесят, когда я приблизилась к оврагам. Резко ударив по тормозам, я зажмурила глаза, но мой «Хаммер» меня не подвел. Сделав небольшой разворот, он остановился как вкопанный посреди дороги. Слева мне резко ударил в глаза свет несущегося прямо на меня на большой скорости автомобиля. Я не отвела взгляда и не запаниковала. Машина резко затормозила, но тормоза не сработали. Чтобы избежать столкновения, водитель резко повернул руль влево. Его машина с жалобным тонким визгом развернулась на дороге и тут же понеслась вниз, в овраг. Она прыгала, словно игрушечная лягушка, покачиваясь с боку на бок, по скользким кочкам и летела вниз, сметая на своем пути молодые березки. Раздался скрежет металла и глухой удар о толстое дерево, которое задержало движение «Ауди» вниз. Чувствуя, что вся вспотела от пережитого, я резко открыла дверцу и вышла из машины. «Ну что, Кирюха, получил свое? — подумала я. — Один-ноль не в твою пользу. Козел!»

Вдохнув свежего воздуха и остудив пылающее лицо под порывами резкого ветра, я села в машину и выровняла руль. Я отомстила убийце Алены, и теперь можно было уезжать со спокойной совестью. Мой «Хаммер» тронулся с места и стал медленно удаляться. Я бросила последний взгляд вниз, на одинокую, притихшую, уткнувшуюся носом в дерево машину и нажала на тормоз. Я вышла из теплого автомобильного салона и, задыхаясь от ветра, начала спускаться вниз. Поскользнувшись, я упала и прокатилась по кочкам на ягодицах, следуя дорогой, проторенной «Ауди».

Передок машины был сильно помят, одна фара погасла, и машина выглядела такой несчастной, с одним глазом, покореженной дверью со стороны водителя и разбитым лобовым стеклом. Сердце в моей груди бешено стучало, когда я, собравшись с мужеством, наклонилась и заглянула сквозь разбитое боковое стекло внутрь салона. В «Ауди» сработали подушки безопасности, и я увидела окровавленную голову Кирюхи. Подушки медленно сдувались, и его поникшее тело опускалось вместе с ними вперед, до тех пор, пока не легло мягко на руль. Дрожащей рукой я потянулась к его шее и, зажмурив глаза, нащупала вену. Пульс явно прощупывался. Вздохнув с облегчением, я стала быстро карабкаться наверх, к своему автомобилю.

Запыхавшись, я с опаской оглянулась по сторонам. На мое счастье, я была на трассе одна, среди пустынных полей и завывания вьюги. Надев рабочие хлопчатобумажные перчатки, я достала два запасных колеса, на которых была шипованная резина с другим рисунком, и быстро перебортировала задние колеса. Закинув их в салон, я сдала назад и проехала метров сто, затем двинулась вперед, окончательно запутав следы.

Проехав около километра, я вызвала скорую помощь и, пожелав остаться неизвестной, сообщила о ДТП и подробно описала место аварии. Доехав до первого поворота, я свернула направо и колесила окольными путями до двух часов ночи, пока не попала на окраину города. Заехав в посадку, где была стихийная свалка строительного мусора, я достала из салона задние шипованные колеса, бросила их на землю и подожгла.

Решив, что все прошло удачно, я вернулась домой грязная, усталая, но довольная. В эту ночь я уснула спокойно, с чувством исполненного долга.

— Катя, я поеду один, вам там делать нечего, — услышала я от Николая Павловича в ответ на мою просьбу поехать с ним к Максу и его жене. — Мне придется ездить не один раз и не один день. Это только кошки быстро рождаются, а дела часто делаются не так скоро, как хотелось бы.

— Хорошо, — сдалась я. — Только не жалейте денег, идите на все, выполняйте все требования.

— Я все помню и буду держать вас в курсе.

Николай Павлович уехал, а я решила устроить генеральную уборку перед встречей с дочерью. В моей спальне, кроме большого медвежонка, стали постепенно появляться другие игрушки. На тумбочке уже еле помещались куклы с наборами кухонь, спален и комплектов одежды, всевозможные мягкие игрушки и книжки, которые я купила. К моему стыду, мне трудно было определить, какие книги интересны ребенку в возрасте двух с половиной лет, поэтому приходилось открывать и находить подсказку: «От двух до трех лет» или «От трех до пяти».

Я снимала с окон шторы, напевая и кружась по комнате. Мое воображение рисовало радостную встречу, объятье маленьких ручонок, счастливое личико Даши и сладкое слово «мама». Такого внутреннего подъема я давно не испытывала. Предчувствие счастья давало мне небывалый прилив энергии, и я, затолкав шторы в стиральную машину, принялась до блеска натирать оконные стекла.