Светлана Талан - Надеюсь и люблю

Его машина остановилась у сияющего неоновыми огнями отеля «Мир». Парочка зашла внутрь здания, и я поняла, что это надолго. «Ничего, Кирюха, — обратилась я к нему, выискивая в здании отеля окно, в котором зажегся свет. — У меня терпения хватит». Страдать от безделья в кабине своей машины мне пришлось около двух с половиной долгих часов. После этого я проследовала за черной «Ауди» на окраину города, где дамочка Кирюхи выпорхнула из машины и, прострекотав что-то на прощанье, исчезла во дворе частного дома. А сам Кирюха поехал по оживленным улицам прямо к своему дому, нигде не останавливаясь. Он припарковал «Ауди» на том месте, где обычно оставлял ее на ночь. Мой план не сработал. Несолоно хлебавши я потеряла еще один вечер.

«Охота продолжится, Кирюха», — успокоившись, сказала я.

…Шли дни. Я бесцельно охотилась за Кирюхой вплоть до Рождества, но и в этот святой вечер не смогла сидеть дома сложа руки. «Мне надо успеть «подловить» его до того, как Николай Павлович привезет Дашу. Тогда я уж точно не смогу исчезать по ночам», — сказала я себе, выезжая из дому.

Начало было обнадеживающим. Машина Кирюхи, как ни странно, до сих пор стояла у подъезда. Ждать пришлось недолго. Появилась женщина, наверное, его жена, с тяжелой сумкой, за ней — их дети. Мальчику было около шестнадцати лет, девочка чуть младше.

— Посмотрите, ничего не забыли? Возвращаться не будем, — обратился глава к своему семейству, запихивая сумку в багажник.

— Мама, папа, если мы будем так долго собираться, дедушка с бабушкой точно улягутся спать, — напомнила девушка, кутаясь от мороза в длинный белый шарфик.

— Ничего, разбудим, — потирая руки, ответил ей отец.

По моему предположению, семейство Кирилловых ехало в гости к чьим-то родителям. В этот день я была настроена оптимистически. Включив музыку, я последовала за ними. «Ауди» выехала за город, и мне оставалось только догадываться, куда они направляются. И тут пошел первый за эту зиму снег. Он повалил внезапно и был не таким красивым, как хотелось бы. Под порывами морозного ветра снег сыпал густо, кружась в немыслимом танце под музыку вьюги, и дворники еле успевали соскребать его со скрипом с лобового стекла. Проехав с полчаса, я почувствовала, что дорога стала скользкой и даже мощный ксеноновый белый свет фар с трудом пробивается сквозь клубящиеся на дороге завихрения. «Ауди» сбросила скорость, и мне пришлось последовать ее примеру. «Осторожничаешь, гаденыш, — сказала я Кирюхе. — Жить, сволочь, хочешь. Алена тоже хотела жить».

На трассе машин становилось все меньше и меньше. Конечно же, в такую погоду, да еще и в праздник покидать теплые жилища никому не хотелось.

Боясь потерять «Ауди» из виду, если вдруг они свернут в сторону какой-нибудь деревни, я иногда подъезжала к ней поближе, но, боясь быть обнаруженной, опять давала Кирюхе возможность отдалиться. Дорожный знак, еле вырисовывающийся из-за плохой видимости, указал, что скоро будет перекресток. Шедшая впереди машина выдавала себя еле заметными лучами фар. Я прибавила газа, и тут меня тормознул гаишник.

«Этого мне только не хватало!» — подумала я и нервно приоткрыла окно.

— Добрый вечер! Сержант Загородний. Куда так торопимся?

Я увидела красное от ветра, круглое лицо гаишника.

— К бабушке в деревню, — улыбнулась я, стараясь выглядеть приветливой, а мои глаза тем временем до боли всматривались вдаль, туда, где исчезала во мраке черная «Ауди».

— Красная Шапочка, значит? — ухмыльнулся красномордый сержант. — А правила, заметьте, даже ей не положено нарушать. Если бы Красная Шапочка была более бдительной, ее бы не съел…

— Я спешу попасть под крышу родного дома, до того как дорогу к нему заметет, — перебила я его, заметив, что интересующая меня машина свернула налево и исчезла во мгле. — Разрешите мне ехать дальше.

— Вы превысили скорость, — стал серьезным сержант.

— Я ехала со скоростью не более восьмидесяти километров в час, — ответила я на его замечание.

— Знаете ли вы, что Правила дорожного движения гласят: «Учитывая погодные условия, а именно…»

— Сколько? — остановила я его речь вопросом.

— Что «сколько»? — В глазах гаишника загорелся живой огонек надежды.

— То, о чем вы подумали. Сколько вам надо на Рождество?

— Ну… — замялся он.

Я достала сто баксов.

Рука сержанта, не снимая кожаной перчатки, привычно протянулась к деньгам и ловким движением отправила их в боковой карман куртки.

— Счастливого пути! — пожелал мне гаишник. Его лицо сияло от счастья.

— С праздником! — бросила я ему на прощание.

Свернув налево, я заметила облепленный снегом указатель. «Маковка» — так называлось село, и до него было три километра.

«Где же я его найду в этой Маковке? — думала я. — И не будет ли слишком подозрительно, если в глухой деревне появится «Хаммер», поездит туда-сюда, а потом, ни к кому не заезжая, исчезнет?»

Я подъехала к Маковке. Где-то внизу, между наступающим лесом, тянулись рядами немногочисленные дома. О том, что в них кто-то живет, напоминал мерцающий во тьме свет окон. Сверху мне было видно, как возле одного из домов остановился автомобиль. Выждав некоторое время, я съехала вниз и оказалась на центральной улице. Вероятность остаться незамеченной была, конечно, невелика, но на моей стороне была разбушевавшаяся вьюга. Даже увидев со двора на дороге автомобиль, трудно было определить его марку, а тем более увидеть номер. Медленно проезжая по дороге, я без конца попадала в рытвины, которые уже покрылись коркой льда.

Я оставила позади себя «Ауди» и остановилась у заброшенных полуразвалившихся домиков. Возможно, совсем еще недавно за их стенами кипела бурная жизнь, люди любили друг друга, рождались малыши, которые быстро выросли и покинули отживающую свой век деревню. Старики умерли, а их дети к тому времени вросли корнями в городскую жизнь, чтобы уже никогда не вернуться в родительский дом. Заброшенные, унылые, опустевшие дома грустили и быстро разрушались. Почему-то мне всегда было жаль их, таких одиноких и покинутых.

Я вздохнула и отвела от домов взгляд. Надо было что-то делать, и я распахнула дверцу автомобиля. Налетевший порыв ветра обрушился на нее с огромной силой, пытаясь вырвать у меня из рук. Выйдя на улицу из теплого автомобиля, я почувствовала себя неуютно и одиноко среди непроглядной тьмы. «Как эти дома», — мелькнула мысль.

Кутаясь в шарф и преодолевая встречный ветер, я добрела до «Ауди». Во дворе внезапно загорелся фонарь, и я присела за машиной. Было слышно, как отворилась дверь дома и Кирюха стал с кем-то беседовать. По обрывкам доносившихся фраз я поняла, что они с отцом достали из погреба ящик с яблоками, чтобы забрать с собой. Но главное — Кирюха собирался через час уезжать домой один!