Сократ встречает Макиавелли - Питер Крифт

Сократ:Ты говоришь, что человек, по крайней мере в большинстве случаев, зол.

Макиавелли:Да.

Сократ:Ты вынес этот приговор. Но согласно каким критериям?

Макиавелли:Как я уже и заявлял ранее, согласно моим наблюдениям над реальным человеческим поведениеми, во первых, в мое собственное время, и, во вторых, из тщательного изучения истории.

Сократ:Ты не прояснил мой вопрос. Я спрашиваю не о твоих источниках информации, твоей «базе данных», но о тех критериях, которые ты применяешь, чтобы судить об имеющейся информации. Когда мы называем что-либо злом, мы все имеем в виду, что оно нарушает какие-то правила, законы, или не соответствует каким-то критериям. Так?

Макиавелли:Конечно.

Сократ:Но критерии зла сами по себе являются хорошими, плохими или ни тем, ни другим? Какой из трех вариантов ты выберешь?

Макиавелли:Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду под этим вопросом.

Сократ:Ну, давай подумаем вместе. Если критерии зла сами по себе плохи, как они могут быть приемлемыми стандартами? Ведь очевидно, что невежество не может судить о невежестве по критериям, которые сами невежественны.

Макиавелли:Очевидно.

Сократ:Хорошо. Далее, что, если эти критерии и не хороши, и не плохи? К примеру, что если мы судим, хорошо или плохо богатому человеку добиваться места епископа, отдавая большую сумму денег римскому папе и покупая эту должность. Думаю, Церковь называет это «симонией». Так вот, что если мы судим о том, является ли симония злом, по тому, блестящие ли монеты или потертые; или итальянские это монеты или нет. Эти критерии не являются вопросами добра и зла, так ведь?

Макиавелли:Не являются.

Сократ:Тогда остается только критерий добра.

Макиавелли:Да.

Сократ:А чтобы пользоваться критерием, чтобы судить с его помощью, мы должны знать его. Так?

Макиавелли:Конечно.

Сократ:То есть для того, чтобы понять, что человек зол, мы должны знать само добро – то добро, которое человек не делает, хотя и должен бы.

Макиавелли:Да.

Сократ:Это частичное добро или всецелое добро?

Макиавелли:Я не знаю. Меня раздражает подобные абстрактные рассуждения.

Сократ:Тогда давай посмотрим на конкретные факты. Ты когда-нибудь был школьником?

Макиавелли:Да.

Сократ:И учитель когда-нибудь проверял и судил о твоих знаниях или о знаниях других учеников?

Макиавелли:Конечно.

Сократ:Предположим, учитель дал вам тест по математике из десяти вопросов. И предположим, что ты ответил верно на семь вопросов, а твои друзья – на восемь. В этом случае будет ли учитель судить о твоих знаниях по критериям твоих друзей?

Макиавелли:Нет.

Сократ:То есть критерий – это не 80%, а 100%?

Макиавелли:Да.

Сократ:Рассмотрим еще один пример? Или ты согласен, что критерием добра или зла может быть только совершенное добро?

Макиавелли:Но этот критерий существует только в нашем рассудке, когда мы выносим суждения. Но в реальном мире мы не можем ожидать, что кто-то будет совершенным, поэтому мы занижаем наши стандарты. Может, рассмотрим несколько примеров этого?

Сократ:Нет. Я согласен, что так мы обычно и поступаем. И ты согласился, что мы имеем в нашем сознании совершенный критерий, при помощи которого мы можем судить, насколько несовершенны вещи. Таким образом, когда ты говоришь, что человек плох, ты знаешь критерий, которым пользуешься – совершенное добро.

Макиавелли:Похоже, что так. Ну и что?

Сократ:Ты когда-нибудь видел совершенное добро в себе или в других?

Макиавелли:Конечно, нет!

Сократ:Ты когда-нибудь обнаруживал его в своих занятиях историей – в своем времени или в прошлом?

Макиавелли:Никогда! На этом я и настаиваю: все люди злы, одни больше других.

Сократ:И ты заявляешь, что все твои знания получены из опыта, не так ли? Или ты веришь в то, что твой рассудок может без опыта и ощущений напрямую знать правду, которая вечна, неизменна и однозначна?

Макиавелли:Думаю, что в это веришь ты, Сократ, а не я.

Сократ:Тогда откуда же ты знаешь совершенное добро?

Макиавелли:Но добро – это же не реальность. Это лишь идея.

Сократ:Она истинна? Предположим, я скажу, что совершенное человеческое добро – это иметь такой же вес, как у лошади, а ты скажешь, что я ошибаюсь. Кого-то из нас можно считать правым? Кто-то из нас говорит правду?

Макиавелли:Я.

Сократ:То есть мы можем знать правду о совершенном добре.

Макиавелли:Я в этом не уверен.

Сократ:Если мы не можем знать правду, то как же мы можем отличить ложь, как в том случае, когда я пытался ввести тебя в заблуждение примером с лошадью? Помнишь пример с учителем, оценивающим студентов?

Макиавелли:Ну хорошо. Итак, мы знаем идеальный критерий и знаем, что ни один человек ему не соответствует, что все люди плохи и злы, как я и сказал. Что дальше? К чему ты ведешь?

Сократ:Ты не замечаешь, как твоя философия человека применяется в твоей эпистемологии и в твоей метафизике?

Макиавелли:Я избегаю таких непрактичных тем, Сократ.

Сократ:Но ты не можешь этого сделать. Если, как ты утверждаешь, ты точно знаешь, что человек зол, то из этого логически следует, что твое знание не ограничивается только опытом, и что истина не ограничивается несовершенством, но также содержит и истинный критерий, который мы назвали совершенным добром.

Макиавелли:Я никогда не претендовал называться философом, Сократ. Моя книга не о таких предметах, и я думаю, что несправедливо с твоей стороны требовать от меня ответа на такие вопросы. Я был уверен, что мы здесь для того, чтобы исследовать мою книгу, а не ту книгу, что я не писал.

Сократ:Тогда вернемся к твоей книге.

Сократ:Считаешь ли ты, что быть главой государства, правителем, во многом схоже с руководством бизнесом?

Макиавелли:Да. И читатель может найти множество практических советов по управлению обоими в моей книге. Конечно, есть и различия. Например, в бизнесе главное деньги, а в государстве – армия.

Сократ:Ты сказал бы, что тот совет, который ты даешь в конце третьей главы подходит как для бизнеса, так и для государства? Ты пишешь:

«Отсюда можно извлечь вывод, многократно подтверждавшийся: горе тому, кто умножает чужое могущество».