GAZETA_SUPER - Ничего себе живем

— А зачем?

— Ну, так поступает весь цивилизованный мир. Так общепринято, — резонно заметил американский президент. — Платите роялти и издавайте газету спокойно.

Ничего искренне не понимающий Никита Сергеевич поставил точку на этой теме:

— Мы и так издаем ее абсолютно спокойно. Не вижу, ни малейших оснований за это платить. Нам и так никто не мешает и не может помешать издавать ни эту, ни любую другую иностранную газету. Так что прекратим этот бессмысленный разговор.

Кеннеди, по моей версии, решил не омрачать общий ход удачных переговоров таким мелким вопросом, как нарушение авторских прав. Скорее всего, так оно и было.

Я встал из кресла, взглянул на часы, потянулся — суставы громко хрустнули, и прошелся по комнате.

— Все это, безусловно, хорошо, познавательно, но где же Майкл? — громко поинтересовался я у своего отражения в зеркале. — И о чем он таком важном хотел со мной поговорить?

Я, который за стеклом, пожал плечами:

— Не знаю. Позвонил около часа назад и сказал, что собирается выезжать. Скоро должен быть. Тогда все и выяснится.

— Перезвоним, поинтересуемся?

— Давай, — кивнуло изображение.

Отошел от зеркала и взялся за мобильный телефон. Внимательно выслушал металлически-вежливую женщину. Абонент оказался за пределами покрытия — скорее всего в метро, что было вполне логично — при такой встрече, я подумал о двух красивых бутылках водки, ждущих своего часа в морозильнике, машину брать совершенно не стоит. Она будет пресловутой третьей лишней.

Червь сомнения грыз меня сегодня весь день. С самого утра я не мог отделаться от чувства, что как-то по киношно-книжному варианту развиваются события последних суток. Особенно сейчас, ближе к вечеру, эти мысли становились нестерпимо назойливыми.

Выглядели они примерно так. Друг меня пригласил рассказать о своей беде. Я не стал мешкать и поспешил к нему. Встретились. Для проформы потрепались ни о чем. И вдруг, в силу независящих от него обстоятельств, Мишка был вынужден срочно уехать. Тема осталась невысказанной. Встречу перенесли на завтра.

На следующий день, то бишь сегодня, а конкретней, час назад мы созвонились, и Майкл пообещал приехать ко мне домой. Мало того, сказал, что выезжает. Уже прошло больше шестидесяти минут, а Майкла все не было. Плюс молчание его мобильного телефона. Вот тут-то и нашли себе пищу мои буйные фантазии, не давая покоя голове.

По всем законам криминально-детективного жанра Мишка не должен мне успеть рассказать о своих таинственных проблемах. А это значит, что ко мне он не доедет. А не доберется он до меня только в одном-единственном случае. Если его по дороге убьют…

— Бред, Скиф! Полнейший шизоидный бред! Глупости ты несешь несусветные. Паранойя это у тебя, а не законы жанра, — громко заявил я, пытаясь перебить навязчивые размышления, — займись лучше чем-нибудь общественно полезным. Салатик, например, порежь. Или яичницу поджарь. Сейчас приедет Майкл, а у тебя вся закуска в банках.

Заглянул в холодильник. Там все было в полном порядке. На взгляд закоренелого холостяка, разумеется. Консервы рыбные и ветчина в железных судочках. В литровой стеклянной банке соленья — ассорти — огурчики, помидорчики, перчик. В пол-литровой таре — грибочки соленые. Маслята. Сопливенькие, в соку. Красота. Сглотнул слюну. Палка сырокопченой колбасы воинственно, словно салютуя, торчит из пакета. Рядом в оберточной бумаге твердый сыр. Три тетрапака разного сока. Заглянул в морозильник — покрытые изморозью две поллитровки тоже никуда не делись. Они терпеливо готовились к ожидающей их участи.

— К приезду друга все готово. Салатик резать не из чего. Яичницу жарить… тоже смысла нет. Остынет моментально. Резать тем более ничего не стоит. Это дело шести секунд, — остановил я себя и добавил: — А то сожрешь все до Мишкиного прихода, продемонстрируешь гостеприимство. Аппетит-то уже нагулял — будь здоров.

Подошел к компьютеру, на мониторе которого светилась начатая партия в шашки Го. Я, от нечего делать, решил до приезда Майкла потренироваться с компьютером. Металлический ящик уже давно ответил на мой ход и терпеливо ждал. Я присел за электронную доску…

Увлекся я шашками Го давно, еще до армии. Чем-то привлекла меня эта экзотическая игра. История ее происхождения теряется где-то в глубине веков. Родиной шашек Го, по всей вероятности, был Китай. Во второй половине первого тысячелетия до нашей эры игра проникла по торговым путям в Японию и Корею. Само название «шашки Го» имеет японское происхождение. В Корее она называется «бадук», в Китае — «вей-чи». И вот, по прошествии нескольких тысячелетий, дошла эта игра и до нас…

Ссылок на нее в летописях хватало. Около двадцать третьего века до нашей эры, согласно легендам, жившие в те времена китайские императоры Яо и Шунь использовали игру Го (она тогда называлась Йи) для умственного развития своих весьма недалеких сыновей. Во времена Конфуция, то есть около пятисот лет до нашей эры, напротив, игра осуждалась и считалась глупым занятием. На рубеже нашей эры игра приобрела современный вид. В семьсот первом году Го признали неазартной игрой со всеми вытекающими последствиями.

Эта игра почему-то ассоциировалась у меня с чатурангой — любимой игрой карфагенского полководца Ганнибала. И это, несмотря на то, что чатуранга не имела, по большому счету, ничего общего с шашками Го и была ближе по своей смысловой нагрузке к шахматам. В моем восприятии чатуранга и Го стояли в одном ряду, видимо, из-за глубоких исторических корней обоих игр.

Я в детстве часто представлял себе Ганнибала — этого великого воина древности, одержавшего много славных побед, за доской благородного дерева, в задумчивости передвигающим фигурки, воплощая тем самым свои стратегические замыслы.

…Рядом с его шатром ревели боевые слоны, исполняющие в войске Ганнибала роль живых танков. Лопотали на разных языках наемники. Витал запах жарившегося на костре мяса. Неподалеку противно скрежетала сталь — кто-то точил о камень меч.

Гортанный смех и едкие замечания начальника его конницы Магарбала, проникнувшего в командный шатер, перебили размышления полководца над следующим ходом:

— Охота тебе сидеть часами за этой деревянной доской? Еще и одному? Какой интерес играть с самим собой? Неужели великому Ганнибалу заняться перед сражением больше нечем?

— Что ты предлагаешь, мой верный Магарбал?

— Разве не надоела тебе эта никчемная, скучная и столь длительная игра? То ли дело кости — раз бросил, и готово!

— Раз — и пролетел, — парировал Ганнибал.

— Зато сразу понятно: выиграл или проиграл.

— Нельзя полагаться на слепой случай.

— Надо верить в Фортуну, — не согласился начальник конницы.