Денисенко И.В. - Степь

Бросив взгляд на краешек раскаленного диска, поднимающегося на горизонте солнца, Дервиш легко коснулся пятками боков лошади. Пора. И поскакал в том направлении откуда недавно были слышны выстрелы.

***

- Ну?

- Что?

За то время пока шпион пытался завести агрегат, вертолет даже не чихнул. А моё терпение было на исходе. Я притащил в кабину одного пилота, чтобы он если не рулил, так хоть подсказал соотечественнику, где тут и что включается. Но пилот упорствовал, молчал собака, как рыба об лёд.

- Ты сказал ему, что если он не поможет, то разделит судьбу своей команды?

- Сказал.

- Ты сказал ему, что местные дикари очень жестоки, и едят чужих? – переспросил я придав своему лицу наиболее суровый вид.

Шпион лишь помотал головой из стороны в сторону.

- Сказал, но это не поможет.

- Почему?

- Он лучше погибнет страшной смертью, чем предаст императора.

- Ага… это мы проходили, - я демонстративно вышел из кабины.

- Бах! – грянул одиночный выстрел, и я вернулся в кабину.

- Скажи ему, что с его товарищем покончено и если он будет упорствовать, то так быстро как его напарник не умрет. Я буду отстреливать ему различные части тела.

Проговорил я это адамиту, тем временем неотрывно следя за мимикой пленного. Пленный отрешенно смотрел куда-то в угол, видимо смирившись со своей судьбой. Чертов камикадзе! Если улететь не получится, придется эту железяку бросить. Такое оружие! Такая мощь! Но где же Дервиш? Если его не пристрелили в лесу, он уже должен был на нас выйти? Я поёжился, представляя, что возможно жду зря и бедный мой рыжебородый друг лежит где-то в лесу с дырой в башке. Точнее уже не лежит, а перенесся в место рандеву и пьет сейчас чай вместе с Очкариком. Чёрт! Я хлопнул ладонью себя по шее. До чего же тут комары злющие! Но тут внимание моё привлекла красная точка на мониторе, приближающаяся к нам. Неужто Дервиш? Однако быстро скачет, успел подумать я, прежде чем до моего слуха донесся рокот моторов.

Урожайный день сегодня! Эдак инопланетяне всю планету захватят, пока я тут ….

-Уа хау плюю мгау зин! – внезапно ожила рация, - Уа хау плюю мгау зин! Нонс праку масс ту! Кас поку нга!

Адамит сидящий рядом как-то странно отреагировал на произнесенную фразу, словно ему стало не хорошо. Только связанный пилот остался безучастным.

- Что? Что они говорят?

- Они говорят… Срочная эвакуация! Все работы сворачиваются! Реальность рушится!

И вдруг шпион перевертыш внезапно нажимает кнопку на пульте и начинает что-то быстро говорить в микрофон. Ах ты сученок! Без злобы, но от души бью его в ухо и он кулем сползает на пол.

- Что ты творишь гад?!

- Я… я сказал им, что здесь есть человек, у которого артефакт и если его уничтожить, всё придет в норму… я позвал их сюда.

Адамит с опухшим и окровавленным ухом сидел на полу и не смотря на неважный вид был весьма горд тем, что сделал.

- У твоей матери кроме тебя выкидыши были? – поинтересовался я, склоняясь над ещё живым трупом.

***

Спасло Дервиша от гибели, лишь то, что он опаздал. Когда он выехал на поляну, где стояли останки вертолета, всё уже было кончено. Небольшой дымок вился над наиболее крупными обломками. Остальные были разбросаны по поляне. А в лесу, куда рухнул второй, начинался сильный пожар. Было понятно, что в одном из вертолетов скорее всего находился его друг, иначе с чего бы это им устраивать войну между собой. Дервиш понукая лошадь ( идти к горящим предметам она не хотела), и с замиранием сердца поехал к обломкам. А пока Матильда всем своим видом показывая, что подчиняется грубому произволу, медленно шагала в указанном направлении, Дервиш озирался по сторонам, высматривая в примятой траве человеческие тела. Поляна была усеяна трупами. Это видимо последствия той утренней стрельбы, подумал Дервиш, подъезжая к остаткам фюзеляжа. И внутри вертолета, раскрытого взрывом как консервная банка, увидел пять обгоревших и изувеченных тел. Кто? Судить по телам было сложно. Скрюченные от огня головешки, по которым до того как их сожрал огонь, попали несколько раз из крупнокалиберного пулемета. Одно было понятно. Женщин среди убитых не было. Понятно это было по армейским ботинкам, на трупах. Неужели там…? В том, который горит сейчас в лесу, был его друг и любимая? Но туда было не подойти. Жаркое пламя обнимало стволы деревьев и прыгало с ветки на ветку, трещало пожирая толстый ковер хвои расстеленный между соснами. Господи! Да, что же это? Почему? Почему ты никогда не сдаешься? Бросил бы всё и бежал, ушел от боя и неприятеля? Нельзя, нельзя всегда быть победителем, иной раз нужно избежать битвы, уйти. И тогда бегство спасет жизнь не только тебе, но тем, кого ты защищал. Что делать? Что же делать теперь? Поможет ли на этот раз всё переиграть философский камень? И стоит ли на его помощь рассчитывать? Дервиш задумался с тоской наблюдая, как огонь из леса уже выбрался на поляну. Длинные языки пламени стелились понизу подбирая старую прошлогоднюю траву, а зеленая трава затрещала от огня и пошла густым белым дымом.

- Эй! Рыжебородый! Ты какого лешего на мою кобылу забрался? А ну слазь! – вдруг раздался громкий крик за спиной, что Дервиш от неожиданности вздрогнул. А Матильда заржала и развернулась сама на встречу к хозяину. На опушке поляны стоял живой и здоровый её хозяин, и даже с другой стороны поляны можно было понять, что он широко и радостно улыбается. А рядом с ним стояла… Нет, уже бежала на встречу Дервишу его Сауле, Саулешечка, солнышко его, ночка его ясная. Дервиш спрыгнул с лошади и побежал ей на встречу, чтобы через секунды стиснуть в объятиях, и легкую как пушинку девушку поднять над землёй политой кровью, бензином и смертью, и закрутить, закрутить на руках, снимая губами соленые слезинки с её лица. Любимая!

- Как? Как вам удалось выжить?

Первое, что произнес Дервиш, после долгого и продолжительного поцелуя. Ронин в это время застенчиво отвернулся от влюбленных и даже лошадь повернул к ним задом.

- Да ничего сложного, - ответил Ронин разворачиваясь, - Там была функция самонаведения и открытия автоматического огня. И пока тут дуэль происходила, мы отошли в лес подальше. Знали, что ты вот-вот должен подъехать.

- И как ты разобрался c управлением?

- Да предатель один помог. Сволочь он как и все предатели, но очень жить хочет.

***

Гнор То-син никогда не смог бы добиться в жизни того и стать тем, кем стал, если бы не умел разбираться в людях. Впрочем, у него не было особого выбора. Родившись в семье, где оба родителя принадлежали к ордену «каменщиков» и род свой вели от некогда почти полностью уничтоженного адамитами гордого племени ----. Он сызмальства учился вести двойной образ мыслей и жизни. Думать как думает сын своих родителей, и думать и говорить, как того требовало общество адамитов. Он всегда чувствовал, что от него ждут и старался быть хотя бы внешне таким, как то требовалось. Очень чутко зная, что и кому можно говорить. И при всей своей не выдающейся внешности и средних талантах смог занять пост начальника научного отдела в имперской разведке, а вскоре почти одновременно стать магистром тайного ордена.