Денисенко И.В. - Степь

Вот и при встрече с разведчиком иной реальности, он сразу понял, кто перед ним. Чужой разведчик был прекрасным бойцом, выдающимся воином, но плохим политиком. Слишком прямым, слишком честным, чтобы быть военачальником. Ронин хоть и безжалостный убийца, но со своим принципами не лишенными благородства. И не смотря на всю кажущуюся жестокость, Гнор То-син понял, что тот не может просто так убить человека, если не убил его сразу в бою. И эту слабость Ронина использовал, постоянно подкидывая мелкие подачки, давая понять, что он (пленный Гнор) может быть полезен и его нельзя убивать. Зная, что пока чужак будет думать, что пленный полезен хоть самую малость то не только не сможет его убить, но даже просто бросить, а постепенно, сам того не подозревая поможет «пленному в кавычках» достигнуть его цели. Поэтому, когда чужаку понадобился пилот, Гнор сказал, что имеет навыки вождения, которые действительно имел. Но потом пришлось прикидываться и тянуть время ссылаясь на испорченный пилотами пульт управления. А когда Ронин притащил в кабину пилота, то поговорить с пилотом о погоде, благо чужак язык адамитов совсем не знал. А тянул время То-син всё потому, что улетать отсюда было нельзя. Бродяга, сотрудник чужака скоро должен был принести камень. И кровь юной девы пришлась бы очень кстати. Но переданное сообщение по рации спутало все планы. Известие о разрушении реальности испугало Гнора, он на миг почувствовал как земля уходит из-под ног, и усомнился, что успеет справиться с поставленной задачей. Да и Ронин повел себя не так, как ожидалось – пристрелил второго пилота. (Это потом То-син узнал, что чужак блефовал, выстрелил мимо чтобы напугать пилота). В общем, Гнор запаниковал и начальник отдела имперской разведки возобладал над магистром каменщиков. Он решил пусть прилетевший десант уничтожит и его вместе с чужаками, и туземной девкой, но их родная реальность и планета превыше всего. Но когда он посмотрел в глаза чужака и увидел в них неминуемую смерть, то своя жизнь показалась куда ценнее. Тем более, что Гнор лучше всех был осведомлен о том сколько смертей он может пережить, прежде чем ветки реальностей сольются в ствол.

Дело в том, что еще два десятилетия назад Ками-но-Гасу опубликовал теоретическую выкладку, что произойдет в ситуации если в результате прокола ткань мироздания будет повреждена. И публикация наделала не мало шума, что экспансию в соседние реальности даже хотели на какое-то время приостановить. Но вероятность повреждения составляла не более трех процентов, а сырьевые ресурсы на планете были на исходе, поэтому работы продолжились. Но если о теоретических работах Ками-но-Гасу знали многие из ученого мира, то практически никто не знал, что ученый не только сделал расчет, а изобрел некий прибор фиксирующий ветвление и схождение реальностей. Прибор был просто, и как каждая вещь не опробованная в полевых условиях имел кучу недостатков. Так на практике оказалось, что он не регистрирует общее количество веток и ответвлений реальностей, а лишь ту ветку, в которой находился человек его использующий. Проще говоря, применительно к данной ситуации прибор можно было использовать как банальный счетчик жизней. Ветка, в которой существовала сущность именуемая Гнор, имела всего три ответвления, и два из них уже были использованы (т.е. он уже погибал 2 раза), что означало - его обладатель проживает последнюю жизнь в этой реальности. А что же произойдет с человеком, когда ветка сольётся со стволом трудно было сказать…. Теоретически ничего не должно было произойти, а на практике узнавать не хотелось.

И так, Гнору, посмотревшему в карие глаза Ронина, пришлось решить умирать ли ему сейчас без шанса на воскрешение, или попытаться что-то изменить. И он попытался.

***

Друг мой, друг мой… я очень и очень болен, сам не знаю откуда взялась эта боль… Не знаю кому как, а мне по душе ближе Есенин, чем Пушкин. Может потому, что Сергей на мой взгляд более искренен, более непосредственен, более глубок и правдив в своих чувствах. А Саша…, кхм ,…Александр Сергеевич легок для восприятия, но поверхностен. Даже в глубоких переживаниях он не производил впечатления трагичности, а лишь легкой грусти. Я вас любил, любовь еще быть может…- словно кто струны на гитаре перебирает. Впрочем, я отвлекся. Нашу компанию действительно терзала головная боль. Но не столько боль, сколько неопределенность. С одной стороны произошла долгожданная встреча. Я нашел Дервиша с артефактом, Дервиш наконец обрел память и девушку, предатель тоже был вроде доволен, что удостоился чести лицезреть «камень желания». Хотя, по этой хитрой азиатской морде, трудно было понять о его подлинных мыслях, но некое довольное выражение мелькало в раскосых глазах. Одним словом все почти достигли своей цели и вдруг выяснилось, что все мы оказались в тупике. Прежде всего транспортная проблема. Одна лошадь на троих ( шпиона не считаем) это более чем ничего, но уехать на ней в антурган жерлер мы не сможем. Потому, что именно с того места откуда он попал в эту реальность, его нужно было попытаться вернуть назад. Это как иголку с ниткой, которую воткнули не туда, нужно было аккуратно, потянув за ниточку вытащить. Такую процедуру возвращения по крайней мере нарисовал нам перед отбытием Очкарик. Вторая проблема – Сауле. Как-то само собой было понятно, что Дервиш её здесь не оставит. Но как он сможет её взять с собой, если её организм прибором переноса во времени не оснащен? Дервишу это проблемой не казалось. Он загадочно и счастливо улыбался. Впрочем, он теперь постоянно улыбался, посматривая на Сауле, как кот на сметану. Да и лицо у него было с выражением морды кота, сытого и греющегося на солнышке. И на мой вопрос как он собрался перенести девушку с собой, он ответил: Ты же как-то свою лошадь переносишь… И действительно, об этом я не особо задумывался. Но то, Матильда, с которой мы неразлучны уже лет пятьдесят, а это девушка…. Да, бог с ней, с девушкой, это проблема Дервиша, ему и решать. Другой факт не давал мне покоя. Объявленная всеобщая эвакуация адамитов. Если проблему с транспортом можно было попытаться решить, просто выехав в степь и перезаняв пару лошадей до получки у случайных всадников. То не факт, что мы успеем добраться до места прорыва до того, как реальность не развалится. А в том, что она разваливается на глазах сомневаться не приходилось. Даже Дервиш выслушав мой рассказ о возможности перемещения в ближайшее прошлое, и сам поведав как тонул в болоте где-то под Новгородом, понял, что артефакт находящийся с ним, здесь не при чём. Но он был при чем, однозначно…. Серенький невзрачный камешек, который какой-то заключенный от скуки, избытка времени, и недостатка материала обточил в форме сердечка, шоркая гранитный булыжник по бетонному полу с утра до вечера пару лет. Словом, ничего примечательного. Будет под ногами валяться и внимание не обратишь, если бы камешек время от времени не мерцал, словно работающий маячок сигнализации. Как объяснил Дервиш, так выдает себя вещь не из этой реальности. Как будто я без него этого не знал?