Иван Ваненко - Семейные приключения животных (сборник)

Теперь, Барбос, сказать ты волен, –
Положим, ты хоть не Свинья, –
Ты верно дворником доволен
Почти не менее, чем я?…

Тебя он лаской удостоил,
Меня довольством наградил:
Тебе он кануру построил,
Меня он лужею снабдил.

Он, видно, ведает наш норов?
Ведь так-ли? нечего сказать!»
Так приставал к собаке Боров,
её желая мненье знать.

«Мерзавец дворник наш!» со злостью
Цепной Барбос в ответ сказал;
«Меня он обделяет костью,
А ты накормлен наповал.

Совсем он нам добра не мыслит:
Проводит целый день во сне; –
От лени грязи он не чистит,
От лени есть не носит мне.»

Галка сплетни полюбила,
Галке сплетни стали клад;
Вот она и настрочила
Обо всем такой доклад:

Что слыхала, что видала,
Все то к сведенью брала;
А чего не понимала,
То сама уж приврала.

Муха в встречу. «Ты откуда?»
– Вон оттуда, с чердака. –
«Что-ж так зла? приняли худо?»
– Нет, сержусь на чудака:

Слышу соты поминают
И влетела я в окно,
Ан ученый там читает
Сочинение одно….

В нем он, видишь ли, проведал
Пчел водить из барыша!..
Сам же, видно, не обедал,
Бледный, тощий – в чем душа.

Мне досадно показалось,
Что меня морочит он:
Я его куснула за нос,
Да и вылетела вон.

Как-то Чижик желтобокой
Сел со мною на забор;
Я тут тонко, издалека
Завела с ним разговор:

– Что, сосед, моя отрада,
Правда-ль, будто бы на днях,
К нам скворцов примчалось стадо
И поют вишь так, что тц – ах?? –

«Да, почти уж три недели,
Как они у нас гостят;
Много песен нам напели,
Только что-то все не в лад.»

– Чай скворцы поют не дурно, –
Аль пенье не по ушам? –
«Нет, не по-сердцу – фигурно;
Простота милее нам.

Там вишь, за-морем, сороки
Судят-рядят лучше нас….
Нам от ник не брать уроки;
Пусть их хвалят, в добрый час!

Говорят, что мы вишь жалки,
Что нейдем с своей межи;
Нас ругают: вы-де Галки,
Желтобокие Чижи! –

Да со зла себе хоть тресни,
Гнев их вовсе безтолков:
Нам ни чьи не милы песни,
Кроме наших соловьев.

И из нас иным приятно
Слушать…. Мой же толк такой:
Песни их мне не понятны,
Да и звук-то не родной.»

Ни укора, ни сомненья –
Словом, что ни да, ни нет,
На чижачье рассужденье
Не сказала я. в ответ…

И слетела в низ, где куры
Тут бродили близ окна;
Раскудахталися, дуры,
А. особенно одна.

Да Петух ей дал острастку:
Ухвативши за хохол, –
Препорядочную таску
Задал…..

Я, признаться, подтрунила:
– Что Петух такой, мол, злой?
Чем его ты огорчила,
Что он рушат твой покой ?

Аль любить тебя не хочет?
исщипал, смотри, всю в пух! –
«Да уж важность руской Кочет:
Мне индейский мил Петух!» –

Отвечала мне кудлашка
И тряхнула хохолком.
Что за странная замашка
Подымать в семье содом!

Тут высматривал находку
Коршун, наш лесной сосед….
Да как схватит вдруг Молодку,
Поднялся – простыл и след!

Вдруг Наседка закричала:
«Ай! мою украли дочь!» –
Скандалёзно! я сказала,
А сама от ней. и прочь.

Сов, Ворон, на диво птицам,
Воробьи с ума свели, –
А Чечеткам да Синицам
Полюбились – Журавли!

Свет не мало подивился,
Вышел срам такой… ей, ей!..
На Чечетке вдруг женился
Слабосильный Воробей.

Все кричали, что не пара,
Но поди-ж, уговори!
Под застрехой, у амбара,
Оженились до зари….

Ну уж и нашли находку,
Уж житье – не потаю:
Тяжко стало и Чечетке,
Да и плохо Воробью.

Подсмотрела, согрешила,
Ссору их – из-за угла –
(Где Мартын всегда с Ненилой,
Только-б ключница ушла). –

Воробей кругом, сначала,
Прыгал все, да щебетал,
А Чечетка все молчала;
Он придраться к ней желал:

«Клюй навоз!» – Она не хочет.
«Пей из лужи!» – Прочь она;
Тут как мой боец привскочит:
«Ах ты скверная жена!

Разве я тебе не пара? –
Ни по чем мои труды? –
Дай ей семя из амбара, –
Из под жолубя воды!..

Да с чего тебе так пикать?
Да за что?… я не дурак:
Ты умеешь только прыгать,
Да чиликать кое-как!

Что горазда? Что ты знаешь?
Устаешь ли от труда?
Ты ли перья припасаешь,
Аль соломку для гнезда?…

Ничего моя красотка
Не умеет…. что мне в ней!
Пусть хоть родом и Чечетка,
Да я – старый Воробей!»

После-ж, – как я хохотала, –
Полетел за старый сруб,
И принес в носу не мало
Ей откудова-то – круп!

А то вот случилась штука;
(Нас такой судьба избавь) –
Постоянницам наука:
Лучше всех себя не ставь! –

Вы, чай, знаете Хохлушку,
Что крикунья-то была?…
Ну, что в старой-то избушке,
Со старушкою жила? –

Уж куда была хвастлива;
Все ей птицы ни почем; –
К Петуху строга, ревнива;
Что не год – цыплят годом!..

И Петух, бывало, сдуру,
Хвалить так, хоть прочь беги:
Для него не стоят куры
Все – Хохлушкиной ноги.

Вот пришлось за чванство горько
Ей насмешек испытать;
Да и сраму было столько,
Что уж стыдно и сказать!

Раз ее загомозило
Развестись семьей скорей, –
А своих яиц-то было
Лишь с пяток всего у ней!

Захотелося в наседки;
Пуще всех своих сестриц
Расквохталась. У соседки
Призаняли ей яиц.

Посадили; и Хохлушка
Так степенна, чуть клюет;
И хлопочет с ней старушка:
– «Вот, моль, кур-то наведет!» –

Точно, вывела не мало,
И почти что не спала;
Не знобила и не мяла,
Всех цыплят уберегла;

И с ватагой яралажной
Вышла к пруду погулять.
Встряхонулася так важно:
Вот, дескать, я мать, так мать! –

Оглянулась, перед нею –
Видит чудо на пруде:
Половина детищ с нею, –
Половина на воде….

«Перетонете, чертенки!»
А они себе плывут….
Глядь: цыпляты-то – утенки! –
В голос выть Хохлушка тут!..