Джон Ле Карре - Сингл и Сингл

Под заунывные мелодии начались не слишком шумные игры: «Лодочки», «Прыгающие слоники», «Стой-замри». Наконец дело дошло до «Спящих львов», и последней спящей львицей стала длинноволосая девятилетняя Венера. Застыв в центре комнаты, она крепко сжимала веки, тогда как остальные мальчишки и девчонки щекотали ее, безуспешно пытаясь заставить рассмеяться и открыть глаза.

– А теперь все встали и приготовились сыграть в «Угадай, где?»! – торопливо воскликнул Оливер, заслужив недовольный взгляд Робин.

Дети ответили радостными воплями. Вскоре от стробоскопа и грохочущей музыки у Оливера разболелась голова, как, впрочем, бывало всегда. Робин принесла ему чашку чая и что-то крикнула, но он не расслышал ни слова. Однако поблагодарил ее кивком, но она не отходила. Тогда он крикнул, перекрывая шум: «Спасибо!» – но она продолжала что-то говорить. Оливер приглушил звук и наклонился к ее рту.

– Какой-то мужчина в шляпе хочет побеседовать с вами! – прокричала она, не замечая, что музыка стихла. – В зеленой, с загнутыми полями. По срочному делу.

Повернувшись в указанном направлении, Оливер разглядел Артура Тугуда, стоявшего у чайного бара в компании мужчины в пальто с бобровым воротником. В трилби и лыжной куртке из какого-то блестящего материала. В мерцающем свете стробоскопа он вдруг превратился в низенького и толстого дьявола, когда улыбнулся и поднял переливающиеся всеми цветами радуги руки, чтобы показать, что оружия у него нет.

Директор больницы сложил руки, как принято на Востоке, когда приносят извинения, и высказал сожаление в связи с отсутствием достаточно мощной холодильной установки. Главный врач в запятнанном кровью халате согласился с ним. Как и мэр, который надел черный костюм из уважения к мертвым и в честь прибытия английских дипломатов из Стамбула.

– Холодильную установку заменят зимой, – слова мэра Броку переводил консул Ее величества, тогда как остальные почтительно слушали и кивали. – Заменят, несмотря на значительные расходы. Это будет английская холодильная установка. Его превосходительство мэр лично введет ее в строй. Уже назначена дата торжественной церемонии. Мэр уважает английскую технику. Он настоял на покупке продукции лучшей фирмы. – Брок с легкой улыбкой впитывал эту информацию, тогда как мэр продолжал превозносить Британию и произведенные там товары, а его сопровождающие, чувствующие себя в подвале очень неуютно, продолжали энергично кивать. – Мэр хочет, чтобы вы знали, он очень сожалеет, что такое случилось с нашим другом из Лондона. Мэр бывал в Лондоне. Видел Тауэр, Бу-кингемский дворец и другие достопримечательности. Он очень уважает британский образ жизни.

– Рад это слышать, – ответил Брок, не поднимая седой головы. – Поблагодарите мэра за его хлопоты, Гарри, если вас это не затруднит.

– Он спросил, откуда вы, – понизив голос, добавил консул после того, как выполнил просьбу Брока. – Я ответил – Форин оффис. Специальный отдел, занимающийся англичанами, умершими за границей.

– Так и есть, Гарри. Вы не погрешили против истины. Благодарю вас, – вежливо ответил Брок.

Но, несмотря на мягкость тона, консул отметил в его голосе нотки властности, причем не в первый раз. Он уже понимал, что перед ним далеко не простой человек, многослойный человек, и не от всех слоев хорошо пахло. Замаскированный хищник. Душа у консула была робкая. Он, конечно, многое подмечал, но скрывал свои чувства под маской небрежного безразличия. Переводил он, уставившись в далекое далеко, хмуря брови, унаследовав эту привычку от своего отца, известного египтолога.

– Меня вырвет, – предупредил он Брока, когда они поднимались на холм. – Со мной такое всегда. Выворачивает, даже когда я вижу на обочине дохлую собаку. Смерть и я просто несовместимы.

На что Брок лишь улыбнулся и покачал головой, как бы говоря, что в мире есть место самым разным людям.

Двое англичан стояли бок о бок рядом с оцинкованной железной ванной. Директор больницы, главный врач, мэр и его свита расположились с другой стороны на небольшом возвышении с прилипшими к лицам улыбками. Между ними, обнаженный и лишившийся половины головы, застыл мистер Альфред Уинзер. В позе зародыша на кубиках льда из автомата на главной площади у подножия холма. На столике с колесиками, стоявшем у его ног, меж тубами спрея от мух лежал чей-то недоеденный завтрак. В углу мерно жужжал электрический вентилятор, рядом с дверью древнего лифта, который, как предположил консул, использовался для транспортировки тел. Той же цели служил и металлический желоб, приставленный к забранному решеткой окну. Иногда мимо шуршали шины машин «Скорой помощи», иной раз слышались торопливые шаги: кто-то нес добрую весть живым. Пахло гнилью и формальдегидом. От этого запаха у консула першило в горле и конвульсивно сжимался желудок.

– Вскрытие проведут в понедельник или во вторник, – хмурясь, переводил консул. – Патологоанатом сейчас в Адане, очень занят. Лучший специалист в Турции. Сначала вдова должна опознать покойного. Паспорта нашего друга недостаточно. И еще, это самоубийство.

Все эти откровения шептались в левое ухо Брока, тогда как последний продолжал разглядывать труп.

– Простите, Гарри? – взгляд сместился на консула.

– Он говорит, это самоубийство, – повторил консул. А постольку Брок не отреагировал, добавил: – Самоубийство. Честное слово.

– Кто говорит? – спросил Брок, словно до него медленно доходил смысл услышанного.

– Капитан Али.

– Который из них, Гарри? Будьте так любезны, освежите мою память.

Но Брок и так знал, о ком речь. Задолго до заданного вопроса его небесно-синий глаз выхватил улыбающегося, сонного капитана местной полиции в отутюженной серой форме и очках в золотой оправе, которыми тот очень гордился. В сопровождении двух подчиненных в штатском он расположился на периферии мэрской свиты.

– Капитан говорит, что провел тщательное расследование и уверен, что вскрытие подтвердит его выводы. Самоубийство в состоянии алкогольного опьянения. Дело абсолютно ясное. Он говорит, что вашего приезда и не требовалось, – добавил консул с очень слабой надеждой, что Брок отреагирует на эти слова предложением покинуть морг.

– Что именно подразумевается под самоубийством, Гарри? Пожалуйста, спросите его! – Брок возобновил терпеливое изучение трупа.

Консул переадресовал вопрос капитану.

– Смерть от пули. Он застрелился. Пустил пулю себе в голову.

Брок опять оторвался от трупа. Посмотрел на консула, на капитана. Его глаза с морщинками в уголках вроде бы лучились благожелательностью. Но консула они пугали.

– Понятно, понятно. Да. Благодарю вас, Гарри, я уверен, что вы все перевели правильно. Но… – Брок вроде бы запнулся, не зная, как продолжить, но пауза не затянулась. – Если мы собираемся отнестись к версии капитана серьезно, Гарри, а таковы, несомненно, наши намерения, он, возможно, объяснит нам, как человек может вышибить себе мозги со скованными за спиной руками, поскольку такие раны на запястьях нашего друга, по моему разумению, могут появиться только от наручников. Пожалуйста, Гарри, спросите его об этом от моего имени. Вновь отмечу, вы превосходно владеете турецким.