Артур Хейли - Менялы

– Он полностью твой, Майлзи, – сказал водитель-телохранитель. – Пошли отсюда, пока меня самого не стошнило.

Превозмогая отвращение, Майлз раздел, умыл и обтер старика влажной губкой. Когда с этим было покончено, он с трудом вытащил из-под него мат и устроил, теперь уже менее зловонное тело, на кровати.

Раздевая старика, Майлз побросал одежду на пол. Теперь он принялся складывать её в два целлофановых пакета, чтобы завтра отдать в стирку и в чистку. Он вынул из карманов все их содержимое. В одном из карманов пиджака оказалась вставная челюсть. В других – всякая всячина: расческа, очки с толстыми линзами, золотые ручка и карандаш, связка ключей; во внутреннем кармане – три кредитные карточки «Кичардж» и туго набитый бумажник.

Майлз промыл вставную челюсть, опустил её в стакан с водой и поставил стакан возле кровати. Очки он положил рядом. Затем принялся рассматривать кредитные карточки и бумажник.

Кредитные карточки были выписаны на Фреда У. Риордана, Р. К. Беннетта и Альфреда Шоу. На обороте каждой из них стояла подпись – рука была везде одна и та же. Майлз проверил дату выдачи и срок действия кредиток – все они были в силе. Насколько Майлз мог судить, кредитные карты были подлинными.

Он открыл бумажник. В окошечко из прозрачного пластика было вставлено водительское удостоверение. Поскольку пластик был пожелтевшим и мутным, Майлз вынул удостоверение – под ним оказалось второе, а там и третье. Фамилии на удостоверениях совпадали с фамилиями на кредитных картах, однако все три фотографии были одинаковыми. Он всмотрелся повнимательнее. Даже сделав скидку на давность снимков, можно было с уверенностью утверждать, что все они изображали старика.

Майлз начал пересчитывать деньги. Он попросит Нейта Натансона спрятать кредитки и бумажник в сейф, но предварительно он должен знать сумму. Сумма оказалась неожиданно крупной – пятьсот двенадцать долларов; половина из них – новенькими двадцатидолларовыми банкнотами. Они-то и заинтересовали Майлза. Он тщательно осмотрел несколько банкнот, ощупывая поверхность кончиками пальцев. Затем взглянул на старика – тот спал глубоким сном. Майлз бесшумно выскользнул вон – в свою комнату напротив. Он тут же вернулся, держа в руках увеличительное стекло, с помощью которого вновь стал разглядывать двадцатидолларовые купюры. Интуиция его не подвела. Это были и в самом деле фальшивки, хотя по качеству не уступали тем, что он купил здесь, в «Двух семерках», неделю назад.

Майлз принялся размышлять. Деньги, во всяком случае, добрая их половина, были фальшивыми. Наверняка таковыми были и все три водительских удостоверения, скорее всего их изготовили там же, где и его собственное, врученное на прошлой неделе. А значит, напрашивается вывод, что фальшивыми были и кредитные карточки. Возможно, Майлз приблизился к источнику распространения фальшивых кредиток «Кичардж», который так стремился раскрыть Нолан Уэйнрайт. От волнения у Майлза перехватило дыхание.

Ему необходимо было зафиксировать новую информацию. Он записал реквизиты кредитных карт и водительских удостоверений на бумажной салфетке.

Вскоре Майлз выключил свет, запер дверь снаружи и отнес кредитные карточки и бумажник вниз.

Когда Майлз проснулся, уже рассвело, он взглянул на часы: 6.15. Он встал, быстро умылся, побрился и оделся. Из комнаты напротив не доносилось ни звука. Он тихонько отворил дверь и заглянул внутрь. Дэнни все ещё крепко спал, слегка похрапывая. Майлз взял пакеты с одеждой, снова запер дверь и спустился вниз.

Он вернулся через двадцать минут, неся поднос с завтраком: крепкий кофе, тост и яичницу.

– Дэнни! – Майлз потряс старика за плечо. – Дэнни, просыпайтесь!

Никакой реакции. Майлз попытался ещё раз. Наконец старик с трудом продрал глаза, увидел Майлза и быстро зажмурился.

– Иди отсюда, – пробормотал он. – Иди отсюда. Мне в ад ещё рано.

– Я не дьявол, – сказал Майлз. – Я ваш друг. Тони Медведь и Русский оставили меня за вами ухаживать.

Опухшие веки слегка разомкнулись.

– Черти, нашли меня все-таки. Как всегда. – Лицо старика исказилось от боли. – О Господи! Бедная моя голова!

– Я принес кофе. Может быть, поможет. – Обняв Дэнни за плечи, Майлз помог ему сесть, затем подал кофе. Старик сделал глоток и поморщился.

Вдруг он забеспокоился.

– Слушай, сынок. Что меня приведет в чувство, так это что-нибудь покрепче. Возьми-ка деньжат… – Он огляделся по сторонам.

– Ваши деньги в целости и сохранности, – сказал Майлз. – Они здесь, в сейфе. Я сдал их на хранение прошлой ночью.

– Это «Две семерки»?

– Да.

– Меня уже раз здесь откачивали. Ну так, сынок, за чем же дело стало? Сбегай в бар…

– Никакой выпивки не будет. Ни вам, ни мне, – отрезал Майлз. Он взвешивал следующую фразу и наконец решился:

– Кроме того, если я стану расплачиваться вашими двадцатидолларовыми бумажками, не ровен час, меня арестуют.

Дэнни словно подстрелили.

Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Дэнни резко выпрямился, на его лице появилось выражение тревоги и беспокойства.

– Кто тебе позволил… – Он внезапно застонал от боли и приложил руку ко лбу.

– Надо же было пересчитать деньги. Вот я и пересчитал.

– Это хорошие двадцатидолларовые, – отозвался старик слабым голосом.

– Безусловно, – поддакнул Майлз. – Лучше не бывает. Они почти не уступают тем, что печатают на монетном дворе.

Дэнни вскинул брови. В нем боролись любопытство и подозрительность.

– Где это ты так поднаторел?

– Прежде чем меня посадили, я работал в банке.

Молчание. Затем:

– За что попался?

– Хищение. Сейчас я на «химии».

Это явно успокоило Дэнни.

– Ты, видать, парень что надо. Иначе бы ты не работал на Тони Медведя и на Русского.

– Верно. Я парень что надо. Наша ближайшая задача заключается в том, чтобы и вы стали молодцом. Прямо сейчас мы отправляемся в сауну.

Чем-то все это походило на уход за младенцем. В такой ранний час в гимнастическом зале и в сауне не было ни души. Никто им не встретился и на обратном пути.

Майлз поменял постельное белье, и Дэнни, притихший и послушный, забрался под одеяло. Он мгновенно уснул. Пока старик спал, Майлз побрил его, осторожно подложив под голову полотенце. Почему-то этот незнакомый человек был очень симпатичен Майлзу.

На следующее утро – в среду – Майлз повторил лечение, сауной и кварцевой лампой, а потом они сели играть в шахматы. У старика был живой, острый ум, и партия окончилась вничью. Дэнни вел себя спокойно и дружелюбно, давая понять, что ему приятны и общество Майлза, и его забота.

А ещё через день старик разговорился.

– Вчера этот паразит Ларокка сказал, что ты много чего знаешь о деньгах.