Александр Дюма - Сальватор. Том 2

– Как никого на свете! – признался Жюстен.

– Как сестру? – спросил отец Мины.

– Больше чем сестру! – покраснев, ответил школьный учитель.

– И, любя ее… таким образом, вы уверяете, что отцу Мины не придется краснеть за эту любовь?

– Клянусь! – отвечал молодой человек, воздев руки и подняв глаза к небу.

– Иными словами, – продолжал генерал, – Мина будет достойна супруга, которого прочит ей отец?

Жюстен задрожал всеми членами и ничего не ответил: он опустил голову.

Господин Сарранти умоляюще взглянул на генерала. Этот взгляд словно говорил: «Испытание слишком велико, довольно мучить бедного мальчика!»

Между вынесением смертного приговора и приведением его в исполнение существует целая гамма неописуемых чувств.

Все, что еще живо в нас, возбуждено, напряжено, мучительно!

Душа и тело получают удар и в одно время переживают потрясение.

Именно это испытывал Жюстен, когда услышал слова: «Супруг, которого прочит ей отец!»

В одно мгновение вся ее жизнь с того вечера, как он нашел девочку, спавшую в поле, и до той минуты, когда, радостный, улыбавшийся, счастливый, он, обмениваясь с ней влюбленными взглядами, услышал, как лакей докладывает о двух путешественниках, прибывших из Парижа и желающих с ним переговорить от имени Сальватора, прошла перед ним по крупице, по капле, страница за страницей. Он снова почувствовал вкус каждой минуты, ощутил аромат, вспомнил все слышанные с тех пор песни и потом из волшебного леса надежды вдруг и без всякого перехода перенесся в темную пропасть сомнения.

Он поднял голову. Губы у него тряслись. Он посмотрел на двух посетителей, в его взгляде читался ужас.

Генерал почувствовал, как страдает молодой человек. Но ему показалось, что необходимо еще одно – последнее – испытание, и он продолжал, несмотря на немые мольбы г-на Сарранти:

– Вы воспитали мадемуазель Мину как родную сестру. Его отец через меня благодарит вас за это и благословляет как собственного сына. Предположите, однако, что в результате превратностей судьбы он клятвенно обещал руку своей дочери другому. Как бы вы повели себя в подобных обстоятельствах?

Отвечайте мне так, словно перед вами отец Мины, ведь именно он обращается сейчас через меня к вам. Что бы вы сделали?

– Генерал! – пролепетал, задыхаясь, Жюстен. – С тех пор как умер мой отец, я привык к страданиям: я буду страдать.

– И вы не восстанете против жестокости этого отца?

– Генерал! – с достоинством отвечал молодой человек. – Отец важнее возлюбленного, как Бог важнее отца. Я скажу Мине:

«Бог доверил мне вас в отсутствие отца. Теперь ваш отец вернулся, возвращайтесь к нему».

– Сын мой! Сын мой! – вскричал генерал, не в силах сдержать слез; он поднялся и протянул молодому человеку руки.

Жюстен издал пронзительный крик и упал в объятия г-на Лебастара де Премона. Заикаясь от волнения, он пробормотал:

– О… о… отец мой!

Вырвавшись из рук генерала, он подскочил к входной двери и крикнул что было сил:

– Мина! Мина!

Но генерал его опередил и остановил в ту минуту, как молодой человек схватился за ручку двери. Генерал зажал ему рот:

– Тише! Вы не боитесь, что эта новость может слишком ее взволновать?

– Счастье не может причинить зло, – возразил Жюстен, сияя от радости. – Да вы на меня посмотрите!

– Вы – мужчина, – заметил генерал. – А вот для девушки, девочки., ведь она еще совсем ребенок.. Она хорошенькая?

– Как ангел!

– Так она, значит, здесь… раз вы ее зовете? – с сомнением произнес г-н Лебастар де Премон.

– Да, я сейчас за ней схожу, – вызвался школьный учитель. – Я ни за что себе не прощу, если украду у нее хоть минуту счастья.

– Да, ступайте за ней, – разрешил генерал дрогнувшим от волнения голосом. – Но обещайте не говорить ей, кто я. Мне хочется сказать об этом самому.. когда она будет готова и я сочту это возможным. Ведь так будет лучше, не правда ли? – прибавил он, переводя взгляд с молодого человека на г-на Сарранти.

– Как вам будет угодно, – отвечали те.

– Ну, идите!

Жюстен вышел, а спустя минуту ввел в столовую Мину – Дорогая! – сказал он – Позволь представить тебе двух моих друзей, которые скоро, я надеюсь, станут и твоими друзьями.

Мина грациозно поклонилась двум посетителям.

При виде обворожительной девушки, какой стала его дочь, генерал почувствовал, как сильно забилось его сердце. Он оперся о посудный шкаф и не сводил с дочери влажных от счастья глаз.

– Эти двое друзей, – продолжал Жюстен, – принесли тебе добрую весть, которой ты и не ждешь.

– Им что-то известно о моем отце?! – вскрикнула девушка По щекам генерала медленно скатились две слезы – Да, дружок, – подтвердил Жюстен, – Они привезли вести о твоем отце.

– Вы знали моего отца? – спросила девушка, пожирая обоих путешественников взглядом, чтобы не пропустить ни слова из их ответа.

Двое друзей, ни слова не говоря – они были для этого слишком взволнованны, – кивнули.

Этот молчаливый ответ, причину которого Мина не могла понять, не на шутку взволновал девушку, и она огорченно воскликнула:

– Мой отец еще жив, не так ли?

Друзья снова кивнули.

– Так говорите же скорее! – поторопила Мина – Где он?

Любил ли он меня?

Генерал провел рукой по лицу и, предложив девушке стул, сел напротив нее. Он не выпускал ее руки из своих.

– Ваш отец жив, мадемуазель; он вас любит, и я сказал бы вам об этом еще в тот вечер, когда вы бежали из замка Вири, если бы в то время я знал вас лучше.

– Мне знаком ваш голос, – вздрогнула Мина. – Это вы поцеловали меня в лоб, перед тем как я перелезла тогда через забор, и сказали взволнованным голосом: «Будь счастлива, дитя!

Тебя благословляет отец, не йидевший свою дочь целых пятнадцать лет… Прощай!» Ваше пожелание исполнилось, – прибавила она, переводя взгляд с Жюстена на двух друзей. – Я счастлива, очень счастлива, потому что у меня есть все для счастья, а еще потому, что вы говорите о моем отце! Где он?

– Недалеко от вас, – отвечал г-н Лебастар де Премон, и на его лице заблестели крупные капли пота.

– Почему же его здесь нет?

Генерал молчал. В разговор вмешался г-н Сарранти:

– Он, возможно, опасается, что может внезапным появлением причинить вам нежелательное волнение, мадемуазель.

Странное дело! Вместо того чтобы посмотреть на г-на Сарранти, обращавшегося к ней с этими словами, девушка глядела только на генерала, не произносившего ни слова. Выглядел он как никогда взволнованным.

– Неужели вы полагаете, – возразила она, – что счастье от встречи с моим отцом может причинить мне большую боль, чем разлука с ним?

– Дочь моя! Дочь! Любимая дочь! – вскричал г-н Лебастар де Премон, не в силах долее сдерживаться.