Гончаров Яковлевич - Найти и покарать

Можно не сомневаться, что за скорой отставкой последует скорое возбуждение уголовного дела. Об этом позаботится «фурия Майдана» Юлия Тимошенко, не забывшая, как Кролик Сеня вначале развел ее на пару сотен миллионов баксов, а затем и «ридну неньку» Украину - уже на полтора миллиарда. О чем было своевременно доложено неформальному главе самостийного государства г-ну Пайетту.

Но если упомянутый господин в случае неблагоприятного развития событий может отдохнуть даже на Кубе, то Яценюку светит одна дорога - в Крым. В симферопольском СИЗО его, конечно, допросят с пристрастием, зато на фонарном столбе не повесят. В Киеве же Кролика Сеню сначала повесят, а потом станут допрашивать.

А всему виной - тихая революция в Исландии, где вместе с ушлыми банкирами пропали украинские авуары «взволнованных лоботрясов».

Был у Барака Обамы хорошо сохранившийся скелет в шкафу - разработанный ЦРУ план, как рассорить Россию с Китаем. Не план - мечта. Первый шаг к ее осуществлению предприняла Ангела Меркель. В марте 2014 года подарила председателю КНР Си Цзиньпину немецкую карту 1735 года с изображением территории Сибири внутри империи Цин. Символический подарок был преподнесен как «мандат неба» для исполняющего обязанности императора династии Гун, что на китайском означает «красный».

Был скелет, да однажды нечаянно выпал из шкафа. И ускакал, гремя костями, в неизвестном направлении. Вместе с ним исчезло архивное досье с подробным отчетом о пребывании в Китае в конце 1999 года президента Ельцина с дочерью Татьяной и неисчислимой кремлевской свитой. В Лэнгли анализировали этот визит всесторонне. США нужен был некий форс-мажор вроде конфликта двух держав, позволяющий отказаться от обязательств по долгам и на законном основании сдуть фиктивные фондовые пузыри, замещавшие собой реальные активы. Собственно, сам визит кремлевского «богдыхана» являлся частью секретного проекта Госдепа США под кодовым наименованием «Мандат неба». С этим «мандатом» и ускакал скелет, тщательно скрываемый в Овальном кабинете со времен Билла Клинтона. Вероятно, российская разведка не менее тщательно отслеживала все этапы реализации проекта, сулившего внезапное возникновение острого политического кризиса в отношениях между КНР и Россией.

Клинтону нужен был этот кризис еще и потому, что он задвинул бы на задний план общественный интерес к десяткам его «служебных романов», имевших место помимо Моники Левински. И трагический финал многих из них. Особенно тревожила история странного самоубийства Кэти Фергюсон, бывшей свидетелем по делу о связи Клинтона с Полой Джонс. Когда другая партнерша президента Салли Пэдью выступила на телевидении с рассказом о своем скоротечном романе с лучшим саксофонистом Белого дома, к ней пришел некий активист Демократической партии и на пальцах объяснил, как трудно будет гарантировать, что во время утренней пробежки Салли в парке ничего не случится с ее «прелестными ножками». Да и сама Моника Левински не раз говорила, что не хочет повторить судьбу другой практикантки Мэри Махани, зверски убитой при невыясненных обстоятельствах.

Словом, Клинтону нужен был гром из Поднебесной, в котором утонули бы все прочие звуки, включая вопли разъяренной Хиллари. И вот большой северный сосед оторвался от плотных слоев клинической атмосферы и явился в мир античных философов, мандариновых императоров, жизнерадостных велорикш и усидчивых Будд. Мир, где старики еще донашивают синие революционные френчи времен «великого кормчего», а поседевшие хунвэйбины уже не помнят своих «дацзыбао», хотя по-прежнему уверены, что революция была культурной.

Вышел северный сосед в мир, где история постройки Великой стены все еще свежая новость, которой газеты радуют своих читателей, потому что величие прошлого здесь прямо обращено в будущее, минуя сегодняшний день, и ни с какой точки зрения не может быть охвачено жадным взглядом пришельцев.

С уставших за долгую осень деревьев опадала так и не сменившая цвет листва, покрывая асфальт гремящей чешуей, а времена года здесь, оказывается, сильно перемешаны, и от зимы до лета путь настолько короток, что милиционеры не успевают примерзнуть к своим велосипедам.

В Пекин прилетел Ельцин - в столицу Поднебесной империи - храм иной великой цивилизации. Здесь как бы замедляется течение жизни и по рельсам прошлого еще ползают окутанные живым паром локомотивы, но мимо красных дворцов и многоярусных пагод уже карабкаются в небо рекламные иероглифы, призывающие поклоняться «Тойоте», «Самсунгу» и «Мицубиси». И случился тут у Ельцина ядерный размах мышления, направленный не в ту сторону, что рекомендована «Мандатом неба». Полупьяный от подогретого красного сакэ кремлевский богдыхан изобразил бумажного тигра, рычащего в направлении Соединенных Штатов: «Клинтон позволил себе надавить на Россию! Он, видимо, на минуту, на полминуты забыл, что Россия владеет полным арсеналом ядерного оружия. Он об этом забыл...»

А Клинтон спал. Он любил себя в политике и сексе. И очень не любил Китая. Потому что Поднебесную не охватить бейсбольным взглядом, и клюшкой для гольфа ее не измерить. Страшно шевелится желтая мощь страны, где божественным символом веры является государство. Клинтон спал в постели бывшей тележурналистки Дженнифер Флауэрс, и ему снилась Хиллари, поедающая хрустящих скорпионов фри. Черт бы ее побрал!..

Барак Обама тоже не любит и страшится Китая. Потому-то он с особым тщанием изучал «Мандат неба» вплоть до его исчезновения, убеждаясь в том, что надобности в неформальном визите Ельцина в Пекин не было никакой. Но всегда имеются неявные мотивы, по которым президенты и премьеры, бросив неотложные дела, мчатся в Пекин. Вот ведь и Горбачев за десять лет до Ельцина бросил все и поехал самоутверждаться в Китай, где на улицах еще висели гигантские портреты председателя Мао.

Дремлющая третья сила биполярного политического мира расчетливо уравновешивала первые две, пока не пришло ее время стать первой. Поэтому в Пекин едут все правители, когда у них не остается иных возможностей поправить пошатнувшееся положение. Когда внутри или извне государства назревает опасный конфликт, и надо либо спешно покидать кренящийся корабль, либо отчаянным десантом в Поднебесную гасить этот конфликт до следующего раза.

В Пекин едут демократы и республиканцы, консерваторы и либералы, короли и диктаторы, неважно, что он коммунистический и красный, как император династии Гун. В Пекин едут, когда дефицит торгового баланса достигает угрожающей отметки или продано последнее золото из банковских хранилищ. В Пекин спешат сильные мира сего, когда в воздухе запахнет вдруг подгоревшей яичницей катастрофы, хотя яйца, кажется, хранились в разных корзинах. Или, когда пресса уличает главу государства в супружеских изменах. В Пекин едут, когда ехать более некуда и незачем.