Артур Хейли - Перегрузка

– Ну, – сказал Джерри, – будем надеяться, что все придет в норму прежде, чем пройдут эти дни. Ним сказал ему:

– На это нет ни малейшего шанса. Даже если соглашение с ОПЕК будет достигнуто, это займет…

– Извините меня, – сказала Джин, – но у нас мало времени, и у меня есть другой вопрос, мистер Голдман. Разве ваша компания не могла предвидеть того, что происходит с нефтью, и планировать по-другому?

Наглость, несправедливость, невероятная наивность вопроса поразила Нима. В нем поднялась злость. Подавляя ее, он ответил:

– “Голден стейт пауэр энд лайт” стремится именно этим и заниматься последние десять лет. Но все, что предлагала наша компания – геотермальные установки, гидроаккумулирующие электростанции, использование угля, ядерной энергии, – все было отвергнуто, отложено, расстроено теми…

– Мне искренне жаль, – сказал Джерри, – но мы выходим из времени. Спасибо, мистер Голдман, за то, что пришли к нам. – Он обратился к объективам камер:

– Среди интересных гостей в “Перерыве на обед” завтра будут индийский свами и…

По дороге от здания телевизионной станции Тереза Ван Бэрен удрученно сказала Ниму:

– Даже теперь никто не верит нам, разве не так?

– Они поверят достаточно скоро, – сказал Ним, – когда все будут щелкать выключателями и ничего не произойдет.

Пока шли приготовления к широкомасштабным отключениям электроэнергии и ощущение кризиса все больше охватывало “ГСП энд Л”, продолжали происходить некоторые нелепые вещи.

Одной из таких нелепостей были слушания по “Тунипа” в Энергетической комиссии; казалось, ничто не может заставить хоть чуточку ускорить темпы.

– Пришелец с Марса, обладающий хотя бы крупицей здравого смысла, – заметил Оскар О'Брайен во время обеда с Нимом и Эриком Хэмфри, – предположил бы, что в нашей нынешней чрезвычайной ситуации с энергией процедура лицензирования для проектов вроде “Тунипа”, “Финкасл” и “Дэвил-Тейт” должна происходить быстрее. Но он бы смертельно ошибся.

Главный юрисконсульт уныло ковырялся в своей тарелке.

– Когда вы находитесь там, на слушаниях, и наблюдаете, как пережевываются на новый лад старые аргументы о процедуре, можно подумать, что никто не знает или не хочет знать о происходящем вокруг, в реальном мире. О, кстати, появилась новая группа, которая бьет нас за “Тунипа”. Они называют себя ДПБРЭ, что, если я правильно помню, означает “Движение против бесполезного развития энергетики”. И по сравнению с ДПБРЭ Дейви Бердсон был просто нашим другом и союзником.

– Оппозиция – многоголовое чудовище, – размышлял Эрик Хэмфри и добавил:

– Поддержка губернатором “Тунипа”, кажется, мало что изменила, если вообще что-то изменила.

– Это потому, что бюрократия сильнее, чем губернаторы, президенты или любой из нас, – констатировал О'Брайен. – Бороться с бюрократией в наши дни все равно что бороться с морем грязи, когда стоишь в ней по самые подмышки. Я предсказываю: когда отключение электроэнергии затронет здание Энергетической комиссии, слушания по “Тунипа” будут продолжаться при свечах и ничего не изменится.

Что касается геотермальной установки в Финкасле и ГАЭС в Дэвил-Гейте, то главный юрисконсульт сообщил, что даты начала общественных слушаний еще не установлены ответственными государственными органами. Главные разочарования Оскара О'Брайена, так же как и Нима, касались фиктивного “потребительского обзора”, распространенного в городском районе Норд-Касл.

Прошло почти три недели, с тех пор как тщательно спланированный вопросник был разослан, и теперь казалось, что попытка завлечь в ловушку лидера террористов Георгоса Арчамболта была лишь потерей времени и денег.

Через несколько дней после того, как все было разослано, посыпались сотни ответов. Это продолжалось в течение следующих недель. Большая подвальная комната в здании штаб-квартиры “ГСП энд Л” была отведена для работы с этим наплывом. Туда направили восьмерых служащих. Шестеро были набраны из различных отделов, двоих прислали из окружной прокуратуры. Они старательно исследовали каждый заполненный вопросник.

Из окружной прокуратуры получили увеличенные фотографии образцов почерка Георгоса Арчамболта. Служащие работали, сверяя их, чтобы избежать ошибки, каждый вопросник исследовали отдельно три человека. Результат был совершенно определенным: ничего совпадающего с образцами почерка не было.

Теперь в составе специальной группы числились два человека, остальные вернулись к своим обычным обязанностям. Небольшими порциями ответы все еще продолжали приходить. Они исследовались в установленном порядке. Но надежд узнать что-либо о Георгосе Арчамболте почти не осталось.

Для Нима в любом случае этот план стал гораздо менее важным, чем критическая ситуация с обеспечением нефтью, которая занимала его дни и ночи.

Это произошло в кабинете Нима во время позднего рабочего совещания с директором по обеспечению топливом, руководителем отдела по прогнозированию нагрузки и двумя другими руководителями отделов. Раздался телефонный звонок, который не имел ничего общего с предметом обсуждения, но сильно обеспокоил Нима.

Виктория Дэвис, секретарь Нима, тоже работала допоздна и позвонила, когда совещание было в разгаре.

Рассерженный тем, что его прервали, Ним поднял трубку и отрывисто буркнул:

– Да?

– Мисс Карен Слоун звонит по первой линии, – сообщила ему Вики. – Я бы не стала вас беспокоить, но она настаивает, что у нее что-то важное.

– Скажите ей… – Ним уже почти сказал, что перезвонит позже или утром, но потом передумал. – Ладно, соединяйте.

Извинившись перед всеми, он переключил светящуюся кнопку на телефоне:

– Здравствуй, Карен.

– Нимрод, – сказала Карен без вступлений, ее голос звучал напряженно. – У моего отца серьезные неприятности. Я звоню, чтобы узнать, можешь ли ты помочь?

– Какие неприятности? – Ним вспомнил, что в тот вечер, когда они с Карен ходили на концерт, она сказала то же самое, но не уточнила ничего.

– Я заставила мать рассказать мне. Отец не сказал бы. – Карен замолчала. Он почувствовал, что она делает усилие, чтобы вернуть самообладание. Затем она продолжила:

– Ты знаешь, у моего отца маленький трубопроводный бизнес.

– Да, – Ним вспомнил, что Лютер Слоун говорил о своем деле в тот день, когда они все встретились в квартире Карен. Именно тогда родители Карен рассказали Ниму о своем чувстве вины перед дочерью.

– Ну, – сказала Карен, – отца расспрашивали несколько раз люди из твоей компании, Нимрод, а теперь полицейские детективы.

– Расспрашивали о чем?

Опять Карен колебалась, прежде чем ответить:

– Как говорит мать, отец имел достаточно много подрядов у компании, которая называется “Кил электрикал энд гэс”. Работа проводилась на газопроводах, что-то связанное с линиями, идущими к счетчикам.