Эжен Сю - Вечный жид

– Господин аббат, не будете ли вы столь любезны пойти со мной? Я совершенно теряюсь: что должно означать присутствие у меня полицейского комиссара.

Господин д'Эгриньи последовал за княгиней.

Выйдя в другую комнату, рядом с кабинетом, в сопровождении аббата и Дюбуа, княгиня спросила:

– Где же комиссар?

– Он в голубой гостиной, сударыня.

– Попросите его подождать минутку.

Лакей поклонился и вышел.

Княгиня приблизилась к д'Эгриньи, лицо которого, обыкновенно гордое и надменное, поражало теперь бледностью и угрюмостью.

– Видите, она все знает! – поспешно заговорила княгиня. – Что же теперь делать? Что делать?

– Не знаю, – сказал аббат с удрученным и остановившимся взглядом. – Это страшный удар!

– Неужели все погибло?

– Остается одно спасение… вся надежда на доктора!..

– Но как это сделать… так скоро? сегодня?

– Через два часа будет уже поздно. Эта чертовка увидится с дочерьми маршала Симона и…

– Но ведь это невозможно, Фредерик! доктор не может… надо было заранее все подготовить… как было решено раньше, после допроса…

– А между тем необходимо, чтобы Балейнье попытался это устроить сейчас… не откладывая ни минуты…

– Под каким же предлогом?

– Надо придумать!

– Ну, положим, вы и придумаете, Фредерик, да ведь там-то еще ничего не готово.

– Насчет этого не тревожьтесь… В виду всевозможных случайностей там всегда все готово.

– Но как предупредить доктора? – продолжала княгиня.

– Если его вызвать… это может возбудить подозрение вашей племянницы, – задумчиво говорил д'Эгриньи, – а этого надо избегать…

– Конечно… – сказала княгиня. – Ее доверие к нему – наша основная надежда.

– Вот что! – воскликнул аббат. – Мне пришла мысль… я сейчас напишу Балейнье записку… Кто-нибудь из ваших слуг ему подаст ее, как присланную с нарочным от какого-нибудь больного…

– Великолепная мысль!.. – обрадовалась княгиня. – Вы прекрасно придумали… Пишите, пишите же скорее… здесь на столе все есть для письма… но удастся ли это доктору?

– По правде сказать, я не смею на это надеяться, – усаживаясь за стол, со сдержанной злобой сказал маркиз. – Все это прекрасно бы устроилось, без всякого опасения, благодаря допросу, который был записан слово в слово нашим агентом за портьерой; завтра тоже было бы, конечно, довольно шума и сцен, так что доктор мог бы действовать смело… Но требовать от него этого сейчас… сию минуту… нет, это абсолютно невозможно!.. Нет, Эрминия, безумно на это рассчитывать! – И маркиз, сердито отбросив перо, продолжал с выражением горького и глубокого раздражения. – И подумать, что все погибло в последнюю минуту! Потери неисчислимы!.. Много вреда нанесла нам ваша племянница… да, много…

Невозможно передать словами, сколько ненависти, непримиримой злобы заключалось в том выражении, с каким д'Эгриньи произнес последние слова.

– Фредерик! – встревоженно говорила княгиня, касаясь своей рукой руки аббата, – умоляю вас… не падайте духом… не приходите в отчаяние… У доктора такой гибкий ум… он может что-нибудь придумать… Помните, что он нам так предан… попробуем на всякий случай…

– Пожалуй… попытаться можно… может быть, и удастся! – сказал аббат, снова взяв перо.

– Представим себе самое худшее… ну, положим, Адриенна отправилась бы сегодня за дочерьми маршала Симона… ведь она может уже их там не найти?..

– На это нечего надеяться! Приказания Родена наверняка еще не исполнены… слишком скоро было бы… да и мы бы об этом уже знали!

– Это верно!.. Ну, так пишите же доктору… Я пришлю к вам Дюбуа, он и подаст письмо. Смелее, Фредерик! Справимся же мы, наконец, с этой неукротимой девчонкой! – Затем госпожа де Сен-Дизье прибавила с яростью: – Адриенна, Адриенна, дорого же ты поплатишься за свои дерзкие насмешки и за те муки, на которые ты нас обрекла!

Уходя, княгиня предупредила аббата:

– Подождите меня здесь… Я сообщу вам, что означает посещение комиссара, и мы вместе вернемся в кабинет.

Госпожа де Сен-Дизье вышла, а д'Эгриньи принялся быстро писать дрожащей от волнения рукой.

После ухода тетки и аббата Адриенна осталась в кабинете одна с доктором и бароном Трипо.

Нельзя сказать, чтобы молодая девушка нисколько не испугалась, когда доложили о приходе полицейского комиссара. Потому что, как и боялся Агриколь, чиновник пришел просить разрешения на право произвести обыск в особняке и главным образом в павильоне, чтобы найти молодого кузнеца, который там скрывался. Хотя тайник Агриколя и казался ей надежным, Адриенна не могла отделаться от чувства страха и тревоги. На всякий случай она решила воспользоваться присутствием Балейнье и, не теряя времени, попросить его заступиться за молодого кузнеца, так как мы уже упоминали, что доктор был очень дружен с одним из самых влиятельных министров.

Молодая девушка подошла к Балейнье, разговаривавшему вполголоса с бароном, и самым нежным, ласковым голосом сказала:

– Мой милый доктор… мне надо вам сказать два слова. – И взглядом она показала ему на оконный проем.

– К вашим услугам, мадемуазель, – ответил Балейнье и последовал за ней к окну.

Трипо, боявшийся как огня мадемуазель де Кардовилль, не имея теперь поддержки аббата, был очень рад, что ее отвлек Балейнье. Чтобы не утратить присутствия духа, он снова пустился в изучение висевших на стенах картин.

Убедившись, что барон не может слышать их разговора, Адриенна сказала Балейнье, смотревшему на нее с обычной ласковой улыбкой:

– Дорогой доктор, вы всегда были моим другом, вы были другом моего отца… Даже сейчас, как это ни было трудно, вы оставались моим единственным защитником…

– Полноте, мадемуазель Адриенна… полноте… не говорите таких вещей… – шутливо рассердился доктор. – Накличете вы на меня беду… пожалуйста, молчите. «Vadro retro, Satana», [165]что значит: «Прочь, сатана!» – оставь меня в покое, прелестный демон!

– Успокойтесь, – отвечала, улыбаясь, Адриенна, – я вас не скомпрометирую!.. Позвольте вам только напомнить, что вы несколько раз, желая доказать свою преданность, предлагали мне свои услуги…

– Ну что ж, испытайте… увидите тогда, что я предан вам не только на словах!

– Вы можете доказать мне это сейчас же! – с живостью заметила Адриенна.

– Вот и прекрасно. Я люблю, когда меня так быстро ловят на слове… Что я могу для вас сделать?

– Вы по-прежнему дружны с министром?

– Конечно. Я даже лечу его теперь от потери голоса. Это его обычная болезнь накануне того дня, когда от него требуют отчета!

– Ну, так вы должны добыть у вашего министра нечто очень важное для меня.

– Для вас?.. То есть как это?