Генрик Ибсен - Бранд

Еще раз встретиться нам довелось.

Теперь он не нуждается в вас больше.

Ну да, он сам навек освободился;
Но в хижине сирот осталось трое.

И вы?..

Готовы с ними поделить
Последнее, что у самих осталось.

Хотя бы все вы дали, кроме жизни, –
Ее не дав, вы ничего не дали.

Когда б сегодня он, теперь покойный,
Попал в беду, о помощи взывал
С идущей ко дну лодки, я б и жизнью
Своей рискнул!

Когда ж грозила гибель
Душе его, не стоило рискнуть?

Ты не забудь, нас труд рабами сделал.

Так отверните взор совсем от неба,
От света горнего, а не коситесь
Одним глазком туда, другим на землю, –
Ту землю, где себя вы добровольно
Впрягли в ярмо!

А я-то думал было,
Ты дашь совет, как сбросить нам ярмо.

Да, если б вы могли!
Один из толпы. Ты властен в этом.

Ты говоришь, что властен я?..

Ну да;
Нам многие указывали раньше,
Каким путем идти, но ты пошел.

И хочешь ты сказать?..

Что сотни слов
Не врежутся с такою силой в душу,
Как след деянья одного. Пришли мы
К тебе от имени всего прихода;
Мы поняли, чего нам не хватает –
Такого вот, как ты.

Но от меня-то
Что надо вам?

Священником здесь будь!

Священником… здесь… я?

Ты, верно, слышал,
Что наш приход без пастыря давно?

Да, кажется… припоминаю…

Прежде
Приход наш славился, теперь в упадки.
Неурожаи, – морозом хлеб побило,
Потом пошли повальные болезни,
Стал падать скот; нужда и голод шибко
Скрутили нас; все втридорога стало, –
Вот и священникам у нас не вод.

Проси и требуй от меня, что хочешь, –
Но лишь не это. Принял на себя
Я более высокое служенье.
Мне нужно, чтоб кругом кипела жизнь,
Чтоб целый мир внимал мне; слухом чутким.
А здесь – что делать здесь мне в этой тесной
Ограде скал? Здесь голос мой замрет…

Нет, эхо тут в скалах сильней, и дольше
Звучит здесь сказанное с силой слово!

Но кто ж запрет себя в пещере темной,
Когда зеленая лужайка манит?
И кто пахать затеет на камнях,
Когда достаточно земли удобной?
Кто будет семена сажать и ждать
От них плодов, когда кругом деревья
Плодовые уже в цвету стоят?

Твое деянье понял я, слова же?..

Не спрашивай. Пора мне в путь.

Постой!
Так дело то, к которому стремишься,
Служенье, от которого не хочешь
Ты отказаться, дорого тебе?

В нем жизнь моя.

Так должен ты остаться.

«Хотя бы все вы дали, кроме жизни, –
Ее не дав, вы ничего не дали».

Одно у каждого есть достоянье,
Которым поступаться он не должен, –
Святыня его «я» – его призванье.
Его нельзя связать, сковать; нельзя
Перехватить, как реку на пути;
Свободно течь должно в морское лоно –
К своей великой цели.

Если реку
И перехватят, превратят в болото,
В стоячий пруд, вода достигнет цели
Росой, дождем.

Откуда… эти речи
В твоих устах?

Ты сам вложил их мне
Деянием своим. Ревела буря
И фьорд кипел, а ты без страха в лодке
Спешил на помощь гибнущей душе:
Ты жизнью рисковал… и становилось
То холодно, то жарко нам, как будто
В душе у нас боролся ветер с солнцем,
И колокольный звон стоял в ушах,

А завтра, может быть, мы все забудем,
Свернем сулящее так много знамя,
Которое ты выкинул сегодня.

Где силы нет, там и призванья нет.

Не можешь быть, чем должен, будь – чем можешь:
Вполне, всецело сыном праха будь!

Тебе, что свет с собой уносишь, горе,
И горе нам, прозревшим лишь на миг!

Головы свесив, нахмурив чело,
Шагом тяжелым, неверным,
Как осужденные, молча бредут,
Словно изгнанники рая,
Тяжесть греха на плечах унося,
Бремя добытого знанья.
Бремя утраты своей слепоты!
Новых людей, совершенных,
Цельных и чистых мечтал я создать, –
Эти – не более подобье,
А воплощенье живое греха!
Прочь же отсюда скорее, –
Рыцарю Господа нужен простор!

Всем существом своим чутко
Внемлет как будто бы песне с небес;
Так же вот, слушая будто,
В лодке сидела, плясавшей в волнах;
Словно внимая чему-то,
Правой рукою держалась за борт,
Левой рукою стирая
Брызги жемчужные пены с чела.
Слух в ней как будто бы место
Зрения вдруг заступил, и она
Слушает чутко глазами.

Что за изгибами фьорда, дитя,
Взор твой следит так пытливо?

Море и берег исчезли из глаз.
Новую землю я вижу –
Лучше и больше; в тумане встает,
Диском рисуется светлым.
Вижу там реки, озера, моря,
В облачных шапках вершины,
Мертвой, безбрежной пустыни пески;
Веют там пальмы под ветром,
Солнце рождает и тени и свет,
Жизни следов лишь не видно –
Как на земле в ее первые дни.
Чу! голоса чьи-то внемлю:
«Гибели час иль спасенья приспел;
Выполни, что тебе долг повелел, –
Ты заселишь эту землю!»