Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь [ЛП]

Но…

Смогу ли я?

Открыв глаза, первое что я вижу — это кресло в котором спал Доминик.

Но его там нет.

Сложенное одеяло и подушка заменяют собой мужчину, который должен быть там.

Я глубже зарываюсь в одеяла, зная, что он где-то поблизости. Он не может быть далеко; он всегда рядом.

— Ты еще спишь или притворяешься, что спишь? Как по мне, оба варианта хороши, потому что, если ты еще спишь, я съем за тебя твой завтрак, — говорит Доминик, входя в комнату.

Я поворачиваю голову и вижу, как он несет серебряный поднос моей бабушки с чашкой и тарелкой.

— Что это? — садясь на постели и облокачиваясь на спинку кровати, спрашиваю я.

— Не радуйся так сильно, это всего лишь тост с медом и чашка чая. Я не мог разобраться, как работает эта твоя навороченная кофемашина, поэтому нашел пакетики с чаем. — Он делает несколько шагов и ставит поднос мне на колени.

— Спасибо большое. Никто и никогда не приносил мне еду в постель. — Я беру чашку и делаю глоток чая.

Слабый, слишком слабый чай . Но я совсем не хочу ранить его чувства, поэтому пью.

— Фейт будет здесь через пару часов. Мне бы хотелось заскочить домой, принять душ и переодеться, потом я вернусь. Договорились?

— Да, конечно, — говорю я, откусывая по кусочкам тост.

— Хочешь поехать вместе со мной?

Я перестаю жевать и смотрю на Доминика, сидящего в своем кресле. Во мне загорается маленький огонек страха.

— Нет, не думаю, что смогу.

— Завтра мы едем на пруд, где тебя нашли, ты же помнишь? Это важно.

— Я знаю. — Я не хочу ехать, но понимаю, мне необходимо самой увидеть, что место, где меня обнаружили, не несет в себе зла. Оно не навредит мне; это просто место, где меня бросили. Я не могу винить географию за такие обстоятельства. Это так же глупо как ненавидеть любимого автора за то, что в своей последней книге, он убил любимого тобой персонажа.

Просто это так.

— Я знаю, — снова подтверждаю я. — Я знаю, — говорю в последний раз, больше для себя, чем для Доминика.

— Когда позавтракаешь, не хочешь спуститься вниз и запереть за мной дверь?

Я ставлю поднос на прикроватную тумбочку и встаю с кровати.

— Я сделаю это сейчас, у тебя будет больше времени и тогда не придется торопиться.

Доминик спускается следом за мной по лестнице и, открыв дверь, я выпускаю его наружу.

— Я вернусь до того как приедет Фейт, — выходя на крыльцо, говорит он.

— Доминик, спасибо.

— Не стоит меня благодарить, всегда пожалуйста. — Он делает шаг навстречу, но останавливает себя. Трясет головой, запустив руки в волосы, и тихо вздыхая, уходит.

Еще до того, как он подходит к машине, я закрываю и запираю сетчатую дверь. Перед тем как выехать на улицу, Доминик медлит и оглядывается на мой дом, а я не могу отвести от него глаз до тех пор, пока он не скрывается из виду.

В дверь звонят, и я слетаю вниз, зная, что это или Доминик или Фейт.

Доминик еще не вернулся, но это нормально, и поэтому последние пару часов я провела убирая и подготавливая себя к встречи с Фейт.

Она плакала, когда увидела меня в первый раз после нападения. Она плакала за меня, по тому, что я потеряла, и по тому, что я пережила, пока они издевались надо мной.

Я не желаю, чтобы это повторилось, потому что не хочу помнить больше, чем уже помню.

Нет, сегодня счастливый день; день, в который злым, темным тучам не разрешается показываться.

Сегодня я хочу видеть только мягкие, пушистые белые облачка и чудесных, кобальтово-синих соек.

Глядя в глазок, я вижу стоящего Доминика, держащего охапку ярких цветов. Я отключаю сигнализацию, открываю дверь, и ничего не могу поделать с собой — расплываюсь в широченной улыбке.

Я отпираю сетчатую дверь и распахиваю ее, впуская Доминика внутрь.

— Это тебе, — говорит он, протягивая мне букет. Я подношу его к носу и еще до того, как успеваю вдохнуть, до меня доносится его нежный аромат.

— Спасибо большое, — говорю я, закрывая за ним дверь, и заперев прозрачную и деревянную двери, включаю сигнализацию. — Они прекрасны.

— Я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому купил те, которые, как мне показалось, тебе понравятся.

Мы идем на кухню, я достаю хрустальную вазу и, наполнив ее наполовину водой, начинаю расставлять в ней цветы.

— Они, правда, прекрасны, Доминик.

— Эйлин, что ты ждешь от сегодняшнего дня? — спрашивает Доминик.

— Я просто хочу увидеться с Фейт, узнать как у нее дела, — отвечаю я, аранжируя тонко пахнущие цветы.

— И все?

— Я знаю, что настало время начать выздоравливать. Я не уверена, стану ли когда-нибудь снова такой же, как была раньше, но мне надо перестать чувствовать себя мертвой внутри. Мне необходимо чувствовать , и я не могу сделать это, если продолжу прятаться от мира. Я одинока, и я скучаю по Фейт. Я устала ощущать стыд и бояться. Устала ненавидеть себя. — Я иду в сторону Доминика и ставлю вазу на середине стола. Садясь напротив, я смотрю на него, пытаясь представить себе мир, в котором я не ограничена своим укромным убежищем.

— Для начала, мне надо научиться жить без страха и стыда, — я ставлю локти на стол, и положив голову на руки, закрываю глаза.

— Вдвоем мы сможем починить твою сломанную жизнь, чтобы ты смогла снова дышать.

Я поворачиваю голову, и открыв глаза, вижу Доминика, смотрящего на меня. — Именно это я и имею в виду, Эйлин. Скоро ты сможешь дышать свободнее. — Он поднимает руку и тыльной стороной гладит мою щеку, и в нетерпении, я прижимаюсь к его ладони, как только он дотрагивается до меня теплой рукой.

Доминик отступает прочь и, отведя взгляд, прочищает горло. Я снова сделала это.

— Я знаю, — говорю в попытке скрыть неловкость от неправильно истолкованных знаков внимания, которые как мне кажется, я видела. Он не хочет меня. Я не готова принять это. Возможно, никогда не смогу. Я выдумала это, дабы поддерживать свою надежду. Я обманываю саму себя.

Слышится дверной звонок, и я тороплюсь ответить на него. Мне надо оставить все это дерьмо на потом. Сейчас время восстановить мою дружбу с Фейт, а не того , что происходит между мной и Домиником.

Я иду к двери, делая еще один, очищающий вдох. Доминик стоит рядом со мной, даря мне поощрительную улыбку:

— Ты можешь сделать это. Я буду рядом.

Отключив сигнализацию, открываю первую дверь. Я поражена красотой Фейт. Ее длинные, темные волосы распущены, они длиннее, чем я помню, и ее большие карие глаза улыбаются мне с такой любовью. У меня не получается достаточно быстро открыть эту чертову прозрачную дверь, а мне так не терпится поскорее впустить Фейт и просто обнять.

В ожидании она подпрыгивает на крыльце. Мои руки возятся с замком, и я никак не могу заставить их правильно двигаться.